— Во-первых, у него был мотив, — ответил криминалист. — А во-вторых, нам противостоит человек, имеющий огромную власть. Например, расследование убийств в Пратере он контролировал с самого начала.

— Абсурд, — настаивал на своем Крафт-Эбинг. — Я встречался с Францем Фердинандом. И вот вам мои впечатления. Весьма умен и грамотен. Написал книгу о путешествии в жаркие страны, где он побывал в попытке излечиться от туберкулеза. И это у него получилось, должен вам сказать. Я его осматривал в марте и пришел к заключению, что эрцгерцог практически здоров и годен к исполнению обязанностей престолонаследника. Видели бы вы его в тот момент. Эрцгерцог возрадовался, как дитя. Чуть не затанцевал. К тому же он выращивает розы. Такой человек просто не может быть хладнокровным убийцей.

— Розы? — задумчиво проговорил Гросс. — Интересно. У них с герром Биндером общее увлечение.

Вертен глянул на криминалиста и только сейчас наконец понял, что Гросс относится к версии, связанной с Францем Фердинандом, очень серьезно.

— Ладно, — сказал Крафт-Эбинг, — давайте пока отложим мое мнение об этом человеке в сторону и просто обсудим психологический портрет убийцы. Я так же, как и вы, Гросс, считаю, что увечья нанесли трупам во время убийств в Пратере не просто так. Была причина. И совсем не та, чтобы представить преступника безумным маньяком. Итак, носы. Мне нравится ваша ссылка на индейцев. Должен заметить, что в племени сиу отрезают носы не только у неверных жен, но и вообще у предателей. Но как об этом стало известно нашему убийце? Скорее всего он побывал в Соединенных Штатах. А теперь давайте подумаем, многие ли австрийцы могут себе это позволить. Стало быть, это человек, во-первых, со средствами, а во-вторых, достаточно образован, чтобы заинтересоваться обычаями индейцев. Думаю, он аристократ.

— Это не обязательно, — возразил Вертен. — Сейчас и среди буржуазии есть много начитанных.

— Да, начитанные, — согласился Крафт-Эбинг. — Действительно, в наши дни любой может купить книги Карла Мая[47]и найти там что-то об обычаях индейцев американских прерий. Но наш убийца, скажем так, творчески использовал это знание. Для этого человека чрезвычайно важны такие понятия, как преданность и честь. А теперь перейдем к сцеживанию крови. Что это означает? — Он посмотрел на Гросса. — Это не менее важно, чем носы. Кровь символизирует очень многое — жизнь вообще, плодородие, сексуальность, размножение. Почему сцеживание крови было для него знаменательным? Я бы сказал, что вкупе с отрезанием носа это должно символизировать крайнюю степень презрения.

— Великолепно. — Гросс одобрительно кивнул. — А место, где он оставлял трупы?

— Это третий символ, — ответил Крафт-Эбинг. — Пратер. Парк развлечений. На первый взгляд просто безлюдное ночью место, где можно безопасно оставить труп.

— Во времена Иосифа Первого там был королевский охотничий заказник, — сказал Вертен.

— Вот именно! — горячо отозвался психиатр. — И опять мы узнаем аристократа. Тела несчастных жертв в его представлении должны были выглядеть как охотничьи трофеи.

Вертен вспомнил, что Франц Фердинанд слывет заядлым охотником, погубившим ради забавы тысячи животных, но прерывать рассуждения психиатра не стал.

— Итак, какой у нас получается портрет, господа? — Крафт-Эбинг посмотрел сначала на одного, затем на другого. — Это человек богатый и имеющий власть. Разумеется, сам он никого не убивал. Это сделал за него профессионал, возможно, не один. Для этого человека предательство является самым тяжким преступлением. Возможно, он военный и кавалер какого-нибудь чрезвычайного почетного ордена. Например, австрийского ордена короля Леопольда, ордена Марии Терезии, Святого Стефана или даже Золотого Руна. У таких людей существует особый кодекс чести, где предательство или ересь караются смертью. И не важно, кто это, слуга герр Фрош или сама императрица.

— Но кавалерами таких орденов являются все члены императорской семьи, — сказал Вертен.

— Что касается ордена Золотого Руна,[48]— добавил Гросс с улыбкой, — то в настоящее время их насчитывается восемьдесят человек. Все потомки императрицы Марии Терезии[49]и ее сына императора Леопольда Второго. Эрцгерцоги, эрцгерцогини, принцы, принцессы, графы и графини.

— То есть все самое высшее общество, — сказал Крафт-Эбинг.

— Да. И у каждого есть власть, о которой вы говорили. Но мы должны учитывать также и аристократов, стоящих ниже по рангу. Кстати, некоторые из них венгры. Назову лишь самых именитых, таких как Эстерхази, Шварценберг, Грюненталь, Турн и Таксис. Не забудем и третий ряд, служилое дворянство, разных рыцарей и баронов. А также всю армию государственных чиновников, военных советников и даже слуг, имеющих при дворе определенную власть. Я прикинул, получается около сорока тысяч.

Да не нужно ничего искать, подумал Вертен. Эрцгерцог Франц Фердинанд подходит по всем категориям. Он кавалер ордена Золотого Руна, как и кронпринц Рудольф. И для устранения кузена у него было достаточно причин. Во-первых, чтобы не допустить отделения мадьяров, а во-вторых, и это самое главное, занять после кончины императора его трон. Он вполне мог организовать убийство Рудольфа и все остальные. И обставить их соответствующим образом.

— Вы согласны, Вертен?

Вопрос Гросса вывел адвоката из размышлений. Он давно потерял нить разговора.

— Извините, задумался. Так с чем я должен быть согласен?

— Что нам сейчас нужно проверить правильность основной версии. Что кронпринца Рудольфа десять лет назад убили, инсценировав самоубийство.