Франц Фердинанд оглядел их. На его губах играла легкая улыбка. Вертен никогда не допускал, что у этого человека может быть чувство юмора.

— Дункан перестарался. Вы уж его извините, господа.

Неожиданно из-за розового куста появился высокий красавец со шрамом на лице. Вертен инстинктивно сжал трость.

— Там у вас кинжал, герр адвокат, — произнес эрцгерцог. — Но боюсь, сейчас вы его извлечь не сможете. Ничего, потом Дункан все приведет в порядок. Не беспокойтесь. Я приказал ему доставить вас сюда, а он, видите, понял это буквально. Шотландец, ничего не поделаешь. — Франц Фердинанд повернулся к человеку со шрамом и произнес на школьном английском: — Верно, Дункан?

— Как вам угодно, ваше высочество, — ответил тот тоже по-английски, но со странным произношением, которое Вертен с трудом понимал.

Эрцгерцог снова повернулся к ним.

— Он давно у меня на службе, после моего визита в Шотландию в 1892 году. Был у нас проводником в горах во время охоты. И спас мне жизнь, когда горный пони сорвался с каменистой осыпи. Если бы не Дункан, я бы разбился насмерть. Но этот человек иногда пересаливает. Я был уверен, что Дункан вас просто пригласит как положено, и, когда узнал, что он заплатил вашему кучеру, чтобы занять его место, а потом усыпил вас хлороформом, был крайне расстроен. Однако затем Дункан меня убедил, что подобная мера была необходима. Поскольку в нескольких километрах дальше по дороге ваш экипаж ждал убийца-профессионал. — Эрцгерцог на секунду замолк. — Вообще-то Дункан охраняет вас уже несколько недель.

— Это он вытащил нас из Женевского озера? — спросил Гросс.

— Он самый. — Франц Фердинанд улыбнулся. — На самом деле Дункан добрый малый. Это вид у него свирепый. Возможно, из-за шрама. В детстве его укусил терьер, а неумелый хирург затем оставил о себе память. Вот такие встречаются в тех местах эскулапы. — Он вздохнул. — Что касается вас, то я решил, что вам нужна охрана. Уж больно могущественного вы нажили себе врага. Такое бывает, когда кто-то хочет рассеять тьму, пролив на нее свет. Или реформировать империю, погрязшую в невежестве и предрассудках.

— Почему вы нас призвали, ваше высочество? — спросил Гросс.

— Сейчас объясню, профессор. — Эрцгерцог махнул двум гвардейцам, чтобы ушли. Рядом остался только Дункан. — Вы когда-нибудь слышали об особом военном отряде Ролло?

Вертен и Гросс обменялись вопросительными взглядами.

— Думаю, нет. Такие дела власти держат в особом секрете. Отряд Ролло призван устранять врагов империи. И подчиняется он только стоящему на самом верху.

— Профессиональные убийцы? — спросил Вертен.

— Если угодно — да, — ответил эрцгерцог. Он взял секатор и снова принялся срезать увядшие розы, оставив Гросса и Вертена размышлять над услышанным. — Я давно слежу за вашим расследованием, — произнес Франц Фердинанд, осторожно наклонив стебель чайной розы, чтобы найти место среза. — И понял, что вы на правильном пути. Догадались связать злодейства в Пратере с гибелью кронпринца Рудольфа и императрицы Елизаветы. Но учтите, ему это тоже известно.

— Кому? — спросил Гросс.

— Вашему заклятому врагу.

— И кто он такой?

— Я могу назвать вам лишь имя исполнителя. Это сержант Манфред Тод. Символическая фамилия, не правда ли? — Эрцгерцог повернулся к Дункану. — «Тод» по-немецки означает смерть.

— Да, ваше высочество.

— Тод давно служит в отряде Ролло. У него, как и у Дункана, есть шрам. На шее. Говорят, это результат его смертельного поединка с наставником. Тод мерзкий, отвратительный убийца. Некоторое время он был не у дел, но снова получил задание в январе 1889 года.

Гросс понимающе кивнул.

— В этом месяце погиб Рудольф в Майерлинге. Его убийцей был сержант Тод?

— Один из троих, насколько мне известно. — Эрцгерцог внимательно посмотрел на Вертена. — Я у вас числюсь главным подозреваемым, верно? Такие убедительные мотивы. К тому же все знают, как сильно я ненавидел кузена. Но все это сплетни. — Он тяжело вздохнул. — Хотите знать правду? Извольте. На самом деле я восхищался Рудольфом и очень его уважал. В юности он был моим наставником. А сколько раз кузен защищал меня от своего отца, дяди Франца Иосифа. Это Рудольф разъяснил мне, что значит находится в третьем ряду от трона. По поводу венгерской авантюры у нас с ним были разногласия, но я всегда любил его, как брата.

— А что за венгерская авантюра, о которой вы говорите, ваше высочество? — спросил Вертен.

— Как же так, господа? — произнес эрцгерцог с некоторой долей разочарования в голосе. — Вы так далеко зашли в своем расследовании и не раскрыли причину всего этого несчастья? — Он подождал и, не получив ответа, продолжил: — Рудольф должен был стать королем независимой Венгрии. Бедный кузен, он был настолько расстроен тем, что отец подрезал ему крылья, что позволил мадьярам манипулировать собой и принял их нелепое предложение. За что и поплатился.

— Вы хотите сказать… — произнес Вертен.

— Да, я хочу сказать, что его убили за предательство. Но я тут ни при чем, господа. И вы здесь, чтобы это услышать. Это не я убил Фроша, свою тетю и тех несчастных людей, тела которых нашли в Пратере. Мне не нравилась дружба императрицы с венграми, но я восхищался ее мужеством. Она не позволила супругу манипулировать собой, как он это делал со всеми остальными родственниками и приближенными. Она жила по своим собственным законам. Я это всегда высоко ценил, а сейчас особенно.

Вертен знал, что эрцгерцог имеет в виду свою любовь к Софии Хотек,[52]которая хотя и была благородных кровей, но в супруги наследнику трона не подходила.

Глядя на Франца Фердинанда, слушая его, Вертен понимал, насколько сильно он ошибался в своих подозрениях.

— Но кто этот враг? — спросил Гросс. — Ведь сержант Тод всего лишь исполнитель. Марионетка. А кто дергает за ниточки?

— А вот это, господа, вам предстоит раскрыть. И должен вас предупредить, вы вышли на опасную тропу. Хищник, на которого вы охотитесь, один из самых могущественных сановников в империи. Дункан больше не сможет вас защитить, не поможет и этот художник со своей бандой головорезов. Вы должны ударить, и быстро, иначе все будет потеряно.

Покинув дворец, они двинулись по Ринг-штрассе. Мостовая вся была заполнена конными экипажами, среди которых изредка возникали нелепые автомобили, пугающие лошадей. Люди спешили по своим делам. Вертен считал, что сейчас им ничто не угрожает. Тод вряд ли осмелится здесь напасть. Если он, конечно, существует на самом деле, этот сержант Манфред Тод. Да они и вооружены. Эрцгерцог приказал вернуть им пистолеты. В руках у Вертена была его трость.

— Интересный человек эрцгерцог.