ноёна было формирование и обеспечение всем необходимым соответствующих армейских подразделений — «десятков», «сотен», составлявших его «тысячу»; в условиях кочевого, пастбищного скотоводства, господствовавшего в Улусе, первостепенной задачей тысяцкой администрации было организация рационального использования пастбищных угодий, налаживание бесперебойного сбора налогов[590].

Именно на это обратил внимание фламандский монах-францисканец Гильом дэ Рубрук, говоря о полномочиях созданного Чингисханом административного аппарата: «И всякий начальник (capitaneus) знает, смотря по тому, имеет ли он под своею властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью»[591].

Замечание Гильома дэ Рубрука свидетельствует о том, что, хотя у монголов в период Монгольской империи вся земля номинально являлась собственностью Великого хана и его «золотого рода», тем не менее каждый феодальный сеньор (ноён-темник или тысяцкий) в пределах пожалованных ему земельных угодий распоряжался кочевками зависящих от него людей, распределяя лучшие пастбища по своему усмотрению. Однако по вопросу, переходило ли к ним право собственности на выделенную им территорию, мнения историков и правоведов разделились по той простой причине, что повеления Чингисхана и его преемника Угэдэй-хана по этому поводу до нас не дошли[592].

В связи с «делом образования тысяч» Б. Я. Владимирцов писал: «Чингисхан чаще всего образовывал «тысячу» из представителей одного племени — рода — и во главе ее ставил ноёном тоже принадлежавшего тому же роду (эти «тысячи» обычно называют «коренными». — А. М.). Т. е. Чингис просто брал уже сложившуюся единицу, какое-нибудь поколение, какой-нибудь клан, т. е. аристократический род с его unagan bogol’ами (потомственными вассалами. — А. М.), например, клан-род мангуд, закрепляя за ним уже выдвинувшегося предводителя, например, Хуйлдара; затем, по приблизительному подсчету, клан-род объявлялся «тысячью» — minggan и отдавался в ленное владение Хуйлдара; вместо рода или клана мангуд появлялась «тысяча» Хуилдара или «тысяча» войска мангудского…

В других случаях с делом образования «тысяч» было больше осложнений… Очень часто «тысячи» монгольского хана были составлены из представителей разных племен-родов (такие тысячи обычно называют «сборными». — А. М.)… Еще чаще наблюдалось, что ноён — тысячник — оказывался принадлежащим совсем другому роду, чем «люди» его «тысячи».

Подобное смешение родов, поколений и племен монгольских при образовании «тысяч», этих основных единиц в здании империи Чингисхана, имело очень важные последствия для родового строя, который неминуемо должен был сильно измениться и угаснуть»[593].

Общим в обоих случаях было то, что предводителями «внешних тысяч» Чингисхан назначал не прежних племенных вождей, и тем более не членов своей семьи, а преданых ему соратников-нукеров, роль которых в судьбе Чингисхана нельзя переоценить. И поэтому вовсе неудивительно, что и в государственном и военном строительстве он в первую очередь опирался на них.

Подтверждением тому является его решение «возвысить в тысяцких ноёнов своих нукеров непоколебимых, кои державу создавали. И провозглашены были тысяцкими ноёнами Мунлиг эцэг (отец Мунлиг. — А. М.); Борчу, Мухали гуй ван, Хорчи, Илугэй, Журчидэй, Гунан, Хубилай, Зэлмэ, Тугэ, Дэгэй, Толун, Унгур, Чулгэдэй, Борохул, Шигихутуг, Хучу, Хухучу, Хоргосун, Усун, Хуйлдар, Шилугэй, Жэтэй, Тагай, Цаган-Ува, Алаг, Сорхон шар, Булуган, Харачар, Хухучос, Суйхэту, Наяа, Жуншэй, Хучугур, Бала, Оронардай, Дайр, Мугэ, Бужир, Мунгур, Долодай, Бугэн, Худус, Марал, Жибгэ, Юрухан, Хуху, Жэбэ, Удудай, Бала чэрби, Хэтэ, Субэгэдэй, Мунх, Халжа, Хурчахус, Гэуги, Бадай, Хишилиг, Хэтэй, Чагурхай, Онгиран, Тогон тумур, Мэгэту, Хадан, Мороха, Дори-Буха, Идугадай, Ширахой, Даун, Тамачи, Хагуран, Алчи, Тобсаха, Тунхойдай, Тобуха, Ажинай, Туйдэгэр, Сэчур, Жэдэр, Олар хургэн[594], Хингияадай, Буха хургэн, Хорил, Ашиг хургэн, Хадай хургэн, Чигу хургэн, Алчи хургэн — над тремя тысячами хонгирадцев, Буту хургэн — над двумя тысячами ихэрэсцев, онгудский Алахуш дигид хури хургэн — над пятью тысячами онгудов, не считая при том тысяцких над лесными народами[595]. Всего по благоволению Чингисхана девяносто пять нукеров его были возвышены в тысяцкие ноёны»[596].

Помимо того что «всех, кто усердие приложил к созданию государства, назначил Владыка ноёнами тумэнов, тысяцкими, сотниками и десятниками, Чингисхан пожалованья и милости достойных пожаловал особо и людям, повеления его достойным, повелел»[597].

«Пожалованье», о котором извещает автор «Сокровенного сказания монголов», это уделы (подданные с территориями их проживания), подаренные Чингисханом своим соратникам в наследственное владение, пользование и распоряжение.

В числе удостоившихся особого ханского «пожалованья, милости и повеления (особого указа, впоследствии включенного в «Книгу Великой Ясы» Чингисхана. — А. М.)» были ближайшие его соратники: отец Мунлиг, Борчу, Мухали, Хорчи ноён, Журчидэй, Сорхог шар и его сыновья Чулун и Чимбай, старик Усун и некоторые другие.

Верные нукеры Чингисхана (слева направо): Борчу, Мухали, Субэдэй. Современный китайский рисунок.

Был среди них и упомянутый нами выше Шигихутуг, названный брат Чингисхана. В указе о его пожаловании говорилось: «Из братьев младших ты — шестой.

И наравне с другими братьями свою получишь долю.

И, памятуя о твоих заслугах,

Да будут прощены тебе твои любые девять прегрешений!

Когда в державе милостью Небесного Владыки

Порядок водворять мы станем,

Будь веждами моими, окрест взирающими ясным днем,

И слухом, внемлющим во тьме ночной!

Тебе вверяю поделить меж нашей матушкою,

Братьями и их сынами

Всех наших подданных из юрт войлочностенных,

Державы нашей граждан, за плоскими дверьми живущих,

Кои отныне и навечно будут лишь им принадлежать.

Никто не смеет впредь тобою сказанному прекословить.

Да будешь ты судьей верховным в государстве нашем,

Карающим за ложь

И взыскивающим за воровство,

Подсудных всех судящим

И выносящим смертный приговор

Всем, кто достоин смерти.

Деля державы достоянье и тяжбы разные судя, в Синие росписи вноси об этом запись и росписи сии своди в единый Свод. И все, что с моего согласья порешишь и в Своде синем том по белому запишешь, во веки вечные никто не имеет изменить! И всякий, кто преступит сей указ, поплатится за это!»[598].

Судя по повелению Чингисхана, обращенному к названному брату, Великий хан, помимо пожалования ему наследственной доли, возложил именно на него обязанность составлять единый Свод законов Великого Монгольского Улуса, записывая «ясы и приказы на свитки». Впрочем, эта обязанность была не единственной, вмененной Шигихутугу.

Прежде всего на него возлагалась обязанность распределить между ближайшими родственниками Чингисхана улусы-уделы, «состоявшие из ulus «людей, народа», т. е. определенного количества монголов-кочевников, и nutug (yurt), т. е. территории, на которой эти «люди» могли кочевать. Улус-удел определялся с одной стороны количеством ayil’ов, т. е. кочевых дворов, а с другой стороны