Когда, на врагов своих нападая,

Пожитки и юрты у них отобьете —

Делиться не надо вам — все заберете!

Когда завладеете вы добычей,

Проворство явив на облавной охоте, —

Делиться не будете — всю заберете!»

И присовокупил владыка к сказанному: «Был прежде Сорхон шар дворовым у тайчуда Тудугэ. Бадай и Хишилиг — конюшими Чэрэна. Я сделал их гвардейцами-турхагами, моими колчаносцами. Да будут счастливы они теперь в своем дарханстве и чаши пусть заздравные сдвигают вновь и вновь!»[628]

Автор «Сокровенного сказания монголов» упомянул еще об одном повелении Чингисхана: «Пожалованы будут мною самые достойные женщины нашего войлочностенного улуса»[629].

Существует предположение, что в этом повелении Чингисхана были конкретизированы субъекты, удостоенные его пожалования. Однако по неизвестным причинам именно эта часть хвалебных речей Чингисхана на Великом хуралтае 1206 года исчезла[630].

Тем не менее известно, что в числе первых высших почестей была удостоена мать Чингисхана, Огэлун, «сынов державных взрастившая»[631]. В числе «самых достойных» женщин государства Чингисхан, несомненно, назвал свою первую жену Бортэ, которая имела огромное влияние на него, всегда была его верным советчиком и надежной опорой. Бортэ и другим официальным женам Чингисхана (Хулан, Есуй и Есугэн) были пожалованы уделы; каждая из них имела собственную ставку[632].

Жены Чингисхана: Хулан, Есуй, Есуган; Современный китайский рисунок.

Учитывая, что комментируемое нами повеление Чингисхана последовало сразу после упоминания им случая, связанного с женой Борохула, Алтани, которая спасла брата Чингисхана Толуя[633], резонно предположить, что и она удостоилась великоханских почестей.

* * *

По достоинству отмечая своим пожалованием заслуги старой гвардии, Чингисхан не забывал и о воспитании ее достойной смены. Подлинной «кузницей» для подготовки кандидатов на высшие военные и административные посты в Великом Монгольском Улусе стал тумэн хэшигтэна — регулярное гвардейское подразделение армии Чингисхана.

На Великом хуралтае 1206 года по повелению Чингисхана охранная служба его ставки, основанная им еще в 1189 году и получившая свое развитие в 1204 году, была серьезно реформирована. В указе Чингисхана об устроении тумэна хэшигтэна (национальной гвардии) было сказано:

«В былые времена я караульную устроил стражу; восемьдесят хэвтулов — ночных охранников и семьдесят турхагов — отборных стражников дневной охраны ханской были в хэшигтэне моем тогда. Сегодня милостью Небесного Владыки, под покровительственным оком Матери-Земли сильны мы стали, сплотили многие улусы в единую державу, бразды правления которой в руки взяли. И потому да приумножатся до тысячи мужей ряды хэшигтэна — моей охраны личной; а все мои хорчины-лучники, хэвтулы и турхаги числом составят пусть тумэн[634]!»

Засим Чингисхан тысяцким своим ноёнам дал указ, как отбирать мужей в хэшигтэн: «В мою охрану ханскую возьмите из сыновей ноёнов-темников, а также тысяцких и сотников, и граждан состояния свободного, мужей, достойных этой чести, — смышленых, крепких телом.

Вступая в личную мою охрану, пусть тысяцких ноёнов сыновья с десятью нукерами и меньшим братом придут ко мне. Сыны же сотников моих — с пятью нукерами и младшим братом, а сыновья десятников и граждан состояния свободного — с тремя нукерами и младшим братом. Да чтобы были все они верхом!

Пусть тысяцких ноёнов сыновья и десять их нукеров, вступающие в мой хэшигтэн, у тысячи своей на содержанье будут. И содержание сие, в размерах нами установленных, да не зависит от наследства, коим они родителем наделены, и от того добра, кое добыли сами. Равно и содержанье сыновей ноёнов-сотников с пятью нукерами и сыновей десятников и граждан состояния свободного с тремя нукерами да не зависит от личного их состоянья!»

И еще повелел Чингисхан: «Коли ноёны-тысяцкие, сотники, десятники пойти решатся супротив сего указа, суровая их ждет за это кара.

Те же, кто будет уклоняться, при ставке службы убоявшись, да будут подменены другими, а сами осуждены на ссылку.

Никто не смеет препятствия чинить тем подданным моим, кто пожелает в мою охрану личную вступить».

И повелел Чингисхан: «Отобрана пусть будет тысяча богатырей[635]; водительствует ею пусть Архай хасар[636]. И да несут они во дни покоя сменный караул гвардейский, когда же с ворогом сойдемся в сече, пускай щитом стоят передо мной!»

И повелел Чингисхан: «Так пусть отныне хэшигтэна гвардейцы в воинстве нашем станут главной силой!..»[637]

В указе Чингисхана были четко сформулированы и закреплены в уставном порядке правила формирования и материального обеспечения тумэна хэшигтэна[638]. Эти правила формирования хэшигтэна Чингисханом были выбраны отнюдь не случайно. Он был уверен в верноподданничестве ноёнов, назначенных им на командные должности в армии. И поэтому вполне мог полагаться и на их сыновей, и на нукеров сыновей[639].

Опираясь на известия древних источников о функциях всех трех подразделений гвардии Чингисхана, монгольский ученый Ш. Бира сделал вывод о том, что поскольку «ранняя монгольская государственность не знала разделения функций охраны ханской ставки, управления двором хана и управления государством, то при Чингисхане и незначительное время после его смерти кешиктены (тумэн хэшигтэн. — А. М.) были как бы центральным органом управления государством (своего рода «правительством». — А. М.)[640].

«Гвардейцами было преобладающее число чиновников государственного аппарата… Гвардейцы хана выполняли функции как непосредственного управления ордой (ауруком-ставкой), так и управление государством (бичечи-писари, ярлыкчи (выдача полномочных грамот. — А. М.), ведение «Синих книг»). Они выполняли полицейско-судебные функции (ловля воров, суд на местах, участие в деятельности Верховного суда[641]).

В полномочия гвардейцев входило ведение хозяйственных дел, как ставки хана, так и государства (выпас скота и перекочевки, распределение кочевий, составление списков населения как основы обложения его налогами в пользу ханской казны). Гвардейцы обслуживали хана, они ведали его столом, одеждой, они же в принципе обслуживали и всю семью хана…

Таким образом, гвардия Чингисхана была хотя и воинским формированием, но формированием, которое далеко не ограничивалось исполнением только одной функции — охраны особы государства. Гвардейцы-кешиктены были и администраторами монгольского государства, при этом на первых этапах его существования их роль в администрации была решающей…»[642]

Учитывая столь широкие обязанности и сферу деятельности хэшигтэна, становится понятным, почему Чингисхан так пекся о своих гвардейцах, чтил их заслуги: «И соизволил еще повелеть Чингисхан: «Мой страж хэшигтэн мною чтим поболее любого воеводы тысяцкого, и те, кто в денщиках стоит при мне, десятников и сотников моих досточтимее. А посему, коль воевода тысяцкий с хэшигтэном моим как с ровнею себе повздорит, да будет предан он суду!»»[643]

Поскольку