«Уже результаты первого набега на развитое оседлое государство подвигли Чингисхана серьезно заняться обучением своей армии способам взятия укреплений. Успеху в этом предприятии способствовало то, что тангуды обладали как осадными технологиями неплохого уровня, так и практическим опытом их применения. Их достижения стали доступны монголам в 1205 г., когда они захватили огромное число пленных тангудов… Осадные средства, которые монголы еще не имели на вооружении до 1205 г. (осадные башни и простые камнеметы и аркбаллисты), и умение рыть подкопы можно было перенять довольно быстро от пленных тангудов сразу после первого набега на Си Ся. Кроме того, они наверняка разжились и трофейной техникой…»[544]

Не умаляя значения первого набега на страну тангудов, в ходе которого монгольская армия набирала опыт штурма крепостей, овладевала навыками применения необходимой для этого трофейной техники, все же главным итогом военной кампании 1204–1205 гг. была решающая победа над последней античингисовской коалицией племен во главе с найманским Таян-ханом, после которой Чингисхан объединил под своей властью все жившие на территории Монголии племена монгольского и тюркского происхождения. Вскоре было покончено и с последним, главным его противником — побратимом Жамухой…

Глава четырнадцатая

«Всевышний Тэнгри всё решил за нас…»

(1205 г.)

«Ты шел иной дорогой, Жамуха,

Но мне преступных слов

Ты не говорил,

Нет за тобой великого греха,

Который бы достоин смерти был.

Ты мог бы все поправить, но, увы,

К тому усилий ты не приложил;

Не должен бы лишаться головы,

Твой смертный час еще не наступил.

Ты, человек высокого пути,

Не должен просто так от нас уйти.

Чтоб человека взять да умертвить —

Тут веская должна причина быть…»

Чингисхан[545]

В предыдущих главах нашего повествования, благодаря свидетельствам древних источников и гипотезам современных исследователей, мы узнали многое из истории взаимоотношений Тэмужина-Чингисхана и его побратима и в то же время главного соперника, Жамухи, которые считаются одной из самых таинственных и загадочных страниц монгольской истории того времени[546].

Дороги Тэмужина и Жамухи, ставших побратимами еще в детстве, снова сошлись в тяжелое для Тэмужина время: в плен к мэргэдам попала его жена — Бортэ. История ее вызволения, а также последующие полтора года жизни «бок о бок в мире и согласии» вроде бы свидетельствовали о братских отношениях Тэмужина и Жамухи. Однако, как говорится, все познается в сравнении. Соплеменникам, людям, подвластным Тэмужину и Жамухе, по-видимому, стала ясна разительная разница между побратимами: с одной стороны, чванливость, жестокий нрав, диктаторские замашки «золотопоясной» знати — у Жамухи, а с другой стороны, свободомыслие, дружелюбие, способность притягивать к себе людей, оценивать их за смелость и преданность, так характерные для «людей вольной воли», — у Тэмужина.

Подобное «прозрение» привело к переходу многочисленных сторонников и соплеменников Жамухи в стан Тэмужина. И тогда Жамуха, уразумев, что именно Тэмужин становится главным препятствием на пути его возвышения над всеми монголоязычными племенами, фактически предложил побратиму впредь кочевать врозь.

Дальнейшие события показали, что этот разрыв, хотя и произошел достаточно мирно и спокойно, развел побратимов навсегда, стал поворотным этапом в их судьбах.

Говоря о неизбежности этого разрыва, Б. Я. Владимирцов писал: «Жамуха должен был стать врагом Чингиса… потому что был таким же ханом-узурпатором, претендентом на то же, к чему стремился и Чингис»[547].

Однако, как отмечал монгольский ученый С. Дулам, именно «после этого разрыва поведение, поступки Жамухи становятся по меньшей мере странными, внутренне противоречивыми, трудно объяснимыми. Действительно, почему Жамуха, который отделился от анды-побратима Тэмужина, ибо претендовал на престол хана всех монголов, вдруг оставляет своих потенциальных союзников, которые могли помочь ему в достижении его цели, более того, сообщает в самый критический момент своему побратиму численность и расположение войск его противников или повергает их своей «психологической обработкой» в смятение и страх, что в конечном итоге привело врагов Чингисхана к краху?

Все это наводит на мысль о том, что Жамуха, возможно, и не помышлял серьезно бороться с Чингисханом за власть, но специально, удалившись от него и распознав замыслы и человеческие качества его врагов, приближал их к себе, дабы избавить анду-побратима от коварных временных союзников.

Можно предположить, что ставшие побратимами в детстве Тэмужин и Жамуха, уже позднее предчувствуя, что одному из них суждено будет встать во главе борьбы за создание единого монгольского государства, «тайно поклялись» друг другу в том, что ради достижения этой цели каждый из них будет готов пожертвовать честью и даже жизнью. И, поклявшись в этом, они разошлись как «заклятые враги», тем не менее тайно всячески поддерживали друг друга.

Однако более правдоподобной нам представляется другая версия. Когда сила и влияние Жамухи росли, он не мог себе представить, что однажды его побратим — всеми отвергнутый и попранный — воспрянет силой и духом и станет его главным соперником в борьбе за престол хана всех монголов. И как только Жамухе стали видны первые признаки этого возрождения, он поспешил отдалиться от Тэмужина, дабы достичь своей цели первым. Но со временем Жамухе становится ясно, что события развиваются в пользу его побратима, и замышлявшееся им дело объединения всех монголоязычных племен осуществляется отнюдь не по его плану. И тогда, желая, хоть и с опозданием, внести свой вклад в это великое дело, Жамуха начинает тайно помогать Чингисхану, формально оставаясь в стане его противников.

Когда же чаша весов в борьбе за единоличную власть над всеми монголоязычными племенами окончательно склонилась в сторону Чингисхана, а сам Жамуха был предан и сдан своими нукерами бывшему побратиму, барская гордыня, нежелание еще большего позора не позволили Жамухе вымаливать у Чингисхана жизнь за оказанную анде-побратиму помощь, которую, кстати сказать, Чингисхан высоко ценил»[548].

Чингисхан с присущим ему благородством и великодушием и в соответствии со своими жизненными принципами был готов пощадить Жамуху, дабы воздаянием воздать за оказанную им помощь в борьбе против хэрэйдов и найманов. Более того, Чингисхан предложил Жамухе возродить их дружество и «стать второй оглоблей в одной колеснице».

И это при том, что Чингисхан прекрасно понимал, что они с побратимом Жамухой стремились различными путями к одной цели, были непримиримыми соперниками в борьбе за верховенство над всеми монголами, и потому Жамуха вряд ли смирится с долей проигравшего, но милостиво прощенного, он предпочтет почетную смерть, нежели до конца своих дней коптить небо в тени славы Чингисхана.