– Господа, – сказал он улыбаясь, – я имею честь выпить за господина герцога де Ла Торре, нашего радушного хозяина.

Тост был встречен всеобщим ликованием, потом беседа продолжалась с прежним радостным настроением. О досадной выходке Босуэлла все и думать забыли или, по крайней мере, сделали вид, что забыли.

Вот что произошло между Монбаром и Босуэллом во время их короткого разговора с глазу на глаз.

По выходе от герцога де Ла Торре оба флибустьера быстро, не обмолвившись ни словом, направились к морю. Дойдя до берега и убедившись, что их никто не слышит, они остановились, словно по команде.

– Поговорим? – предложил Монбар.

– Вы хотите сказать – говорить будете вы один, – насмешливо отвечал Босуэлл. – Лично мне сказать вам нечего.

– Может, и так.

– Во всяком случае, не я привел вас сюда, а вы меня заманили. Выходит, у вас есть что мне сказать. Ну что ж, я готов слушать. Валяйте, выкладывайте!

– Стало быть, вы согласны меня слушать? – проговорил Монбар, хмурясь.

– Уж не собираетесь ли вы, часом, заставить меня делать это силой? – надменно продолжал Босуэлл.

– Может, и так, не побоюсь повториться.

– Попробуйте.

В глазах флибустьера полыхнула молния, но он тут же взял себя в руки.

– Клянусь честью, я совсем голову потерял, – сказал он с улыбкой. – Ведь не ссориться же мы сюда пришли!

– Тогда зачем?

– Чтобы объясниться, как должны поступать двое мужчин, таких как мы, чья храбрость не подлежит сомнению и которые себя уважают, то есть открыто и честно.

– Что-то никак я не пойму вас, Монбар!

– Ладно, сейчас поймете, дружище, не бойтесь.

– Признаться, мне бы этого очень хотелось.

– Хорошо, тогда слушайте! Дражайший мой Босуэлл, мы знаем друг друга уже бог весть сколько времени, хоть вы и младше. Мы не раз плавали вместе и сражались бок о бок.

– К чему вы клоните?

– К тому, чтобы вы наконец поняли: я знаю вас как облупленного, даже лучше, чем вы сами себя. Вы еще тот хитрец, еще та шельма, и обвести вокруг пальца кого угодно, кроме меня, вам раз плюнуть, равно как и сбить с толку всякого, кто попытается приглядеться к вам поближе.

– Вполне возможно, только я покамест не вижу…

– Терпение, сейчас увидите. Так вот, ваш роскошный, не могу этого не признать, отдраенный до блеска корабль, говорю я, бросает якорь в Пор-Марго по пути на Ямайку, и тут вдруг, не успеваете вы сняться с того же якоря и двинуться намеченным курсом дальше, к вам подваливает какая-то пирога, не весть откуда взявшаяся. Через полчаса эта самая пирога отваливает, и вы, вместо того чтобы направиться к Ямайке, меняете курс и на всех парусах мчитесь в Леоган.

– Это всего лишь говорит о том, что я передумал идти на Ямайку.

– Так-то оно так, да только с чего бы это вдруг вы передумали – вот что мне интересно знать.

– Вот оно что! А почему вас так и распирает от любопытства, позвольте узнать?

– Простите, дружище, но я умолчу: у каждого могут быть свои секреты – есть они и у меня, как, впрочем, и у вас.

– Ладно, валяйте дальше.

– Ума не приложу, как оно вышло, что ваш корабль пришел на рейд почти в одно время с «Непоколебимым», «Сантьяго» и «Петухом».

– Случайно…

– Да уж, случай все равно что Атлас[38] – та же косая сажень в плечах. Не успев и тут отдать якорь, вы сходите на берег, испрашиваете аудиенции у господина д’Ожерона… и вот случай снова приходит вам на выручку: нежданно-негаданно он сводит вас с господином герцогом де Ла Торре, которому вы представляетесь, осыпая его изъявлениями самой горячей дружбы, так что сей достойный и благородный человек из чувства признательности считает своим долгом пригласить вас на сегодняшний обед.

– И что же тут странного, любезный Монбар?

– И впрямь ничего, за исключением одного. Вы напросились на этот обед с одной-единственной целью – учинить скандал и затеять ссору. Но не с Олоне, ведь вы его совсем не знаете, а с Дрейфом, которого вы надеялись встретить у герцога де Ла Торре и который действительно мог бы прийти, не уговори я его этого не делать.

– Ах, так, значит, это вы его отговорили! – нахмурившись, бросил Босуэлл.

– Господи, ну конечно я, дружище! И ваша перепалка с Олоне была лишь следствием вашего дурного настроения, оттого что у вас ничего не выгорело. Ведь вы же не имеете зуб против этого молодого человека, не правда ли?

– Верно! Еще час тому я даже не подозревал о его существовании, и все же я убью его.

– Еще не факт. Давайте обождем до завтра – тогда и поглядим, кто кого убьет.

– Это все, что вы имели мне сказать?

– Простите, еще пара слов.

– Тогда скорей! Я спешу.

– Босуэлл, дружище, вы молоды, храбры и умны – трех этих достоинств довольно, чтобы достичь тех высот, к которым вы стремитесь. При всем том, однако, вы завистник, мошенник и скряга – так что поостерегитесь, иначе три этих порока однажды сыграют с вами злую шутку. Я питаю к вам самую горячую симпатию, и мне будет горько видеть, как вы падете в бездну, над которой склонились по неосторожности. Мой вам совет – остановитесь, пока не поздно. Сколь бы ничтожными ни были ваши замыслы, они обречены. Считаю долгом вас об этом предупредить, потому как нас связывали добрые отношения. Это и есть мое предупреждение, и вам решать, какую пользу из него извлечь. А что касается вашего дела с Олоне, завтра в восемь часов он будет ждать вас в большой саванне. Прощайте.

С этими словами он слегка поклонился и пошел было прочь.

– Одно слово, Монбар! – крикнул ему вслед Босуэлл.

– Говорите, – отвечал флибустьер, подходя ближе.

– Если я добьюсь своего и осуществлю мои замыслы, на которые вы намекаете и которые, похоже, раскусили…

– На самом деле я их только надкусил.

– Не важно, ваше дело – сторона?

– Нет, – четко ответствовал Монбар.

– Стало быть, пойдете против меня?

– Да.

– Благодарю за откровенность, и до завтра.

На этом они расстались.

Монбар вернулся в дом герцога де Ла Торре, оставив Босуэлла на песчаном берегу.

– Ладно, пусть! – проговорил английский корсар. – Иди против меня, коли тебе так нравится, дьявол! И будь что будет: ежели я чего решил – по-иному не бывать. By God![39] Твои лавры у меня как бельмо на глазу – хотелось бы помериться с тобой силами! По крайней мере, схватка будет просто загляденье!