– Ты он не отвечай – вопросами замучит. – Ленька отстранил Наташку рукой. – Меня вконец извела.

– Это ты меня извел.

– Я? Ух, Наташка, ух, враг. Я тебя тресну.

– Ну, тресни! Ну, тресни! Ты только и знаешь – тресну да тресну…

– Пусть треснет, – вмешался Коля. – У кого чувство юмора, тому не страшно. У нас в Одессе силач есть, Васька Куценко. Он говорит, нас с Санькой бить неинтересно. У него сила мускулов, а у нас сила духа. Чувство юмора от силы духа зависит.

– У тебя сила духа? – спросил Ленька, прищурясь. Коля ответил спокойно:

– У меня. Давай вздохнем. Кто кого перетерпит?

– Давай, – Ленька грозно кивнул. Оглядел слабовыпуклую Колину грудь и повторил с нажимом: – Давай, давай.

Коля поставил Леньку и Наташку рядом. Хотел привлечь шахматистов, но они отмахнулись от него, не отводя взгляда от шахмат. Коля стал перед Наташкой и Ленькой.

– Приготовились, – сказал он. – Вздохнули… Ап! Все трое разом захлопнули рты. Глаза у них резко выпучились. Головы задрожали от напряжения. Лица сделались красными и всё краснели и наливались. Первой выдохнула Наташка.

– Ух, враг, голова чуть не лопнула. Коля еще немножко потаращился и подрожал, но и он выдохнул шумно и с облегчением. Ленька же все терпел.

– Ух-х, – выдохнул он наконец. – Ну, кто сильный духом?

– Я. – сказал Коля.

Свекольный цвет сбежал с Ленькиного лица в Ленькины кулаки.

– Как – ты? Я же последний выдохнул.

– Это не дух, а дыхание, – как ни в чем не бывало объяснил Коля и даже похлопал Леньку по плечу. – Дух – это несгибаемость перед невзгодами, а ты глаза выпучил, да и только.

Свекольный цвет снова стал скапливаться на Ленькиных щеках, даже на лбу, превратив Ленькины брови в две напряженные белые полоски.

– Ну, враг… Ну, ты мне ответишь… – Ленька пошевелил сухими, резиновыми от возмущения губами и вдруг повалил Колю на пол и уселся на него верхом. – За обман ответишь! Нахалист какой… – Ленька тряс лежащего Колю за грудь одной рукой, другой он сграбастал Колину бледную челку. А Коля смеялся. Визжал и просил, якобы задыхаясь от смеха:

– Не щекочись… Слышишь, не щекочись, говорю. Ой, умираю…

– Я тебя щекочу? Я тебя трясу! А сейчас тресну… Плачь – или тресну.

– Треснет, – сказал шахматист, стриженный под нулёвку. – Точно, треснет.

– Запросто, – подтвердил его партнер. И они снова углубились в шахматные лабиринты.

Внезапно отворилась дверь. В комнату вошла Антонина Стекольникова, или, попросту. Нитка. В круглых очках и с красной повязкой на рукаве.

Вы замечали, какое большое место в жизни ребят, особенно малышей, занимают понятия: НЕВЗНАЧАЙ, НЕОЖИДАННО, ВДРУГ, ВНЕЗАПНО, ПОЧЕМУ-ТО и МЫ НЕ ХОТЕЛИ?

Я знал одну девочку, которая любила залезать на фикус. Девочка была очень маленькая, с тонкими ножками, тонкими ручками и кудрявыми, легкими, как тополиный пух, волосами. Она залезала с табуретки на подоконник, с подоконника на фикус и непременно падала вместе с фикусом на пол. Прибежавшим родителям или соседям она говорила:

– Чуть не упала. Это я невзначай.

– Что невзначай? – спрашивали огорченные родители и рассерженные соседи.

– Почему-то. И само собой, – отвечала девочка. В глазах ее, в самой глубине, загоралась синяя искра и ВДРУГ превращала девочкино лицо в сплошную улыбку.

– Так нельзя, – говорили родители и соседи.

– Я больше не буду, – соглашалась девочка. Дня через два, через три, а то и на следующий день девочка снова залезала на фикус. Кем она хотела себя представить, сидя на ветке, птицей или цветком, неизвестно, но она тут же падала вместе с фикусом и опять отвечала прибежавшим родителям и соседям:

– Я невзначай… Неожиданно…

В нашем случае дверь, отворившаяся ВНЕЗАПНО, спасла Колину челку.

– Уже познакомились? – спросила Антонина Стекольникова, разглядывая барахтающихся на полу мальчишек.

– А что он, – сказал Ленька. – Все хохочет. Наташка закричала на брата:

– А ты чего на нем сидишь, как на диване? Он новенький – пусть Нитка на него посмотрит.

– Нитка – красивое имя. «Нитка, Нитка, где твоя иголка?» – запел Коля.

Нитка слегка заалела. Поправила очки.

– Видишь, – сказал ей Ленька, слезая с Коли. – Он такой…

– Меня Антониной Стекольниковой зовут, к твоему сведению, – сказала Нитка, не обращая внимания на протянутую Колей руку. – Ниткой меня папа прозвал… И все подхватили.

– Это ничего, – Коля улыбнулся ей приветливо и подбадривающе, схватил за руку и потряс. – Не огорчайся, моего друга Саньку отец прозвал Пысей.

– Как Пысей? – спросила Наташка.

– Пыся, и все. Кто их, отцов, поймет… Не знаешь, почему ни меня не встретил? Может, я ему и не нужен?

Во время потасовки Колина курточка расстегнулась. Нитка ткнула пальцем в Колину грудь, прикрытую тельняшкой.

– Застегнись, моряк, и не говоря глупостей.

– Моряк, – пробормотал Ленька, – тельняшку надел… Коля глянул на него с доброй ухмылкой.

– Точно подмечено с твоей стороны. Моряк не тот, кто в тельняшке, а тот, кто из Одессы.

– Я – РУН-семьсот. Вызываю «Кристалл», – сказало радио. – К вам вылетел самолет с Диксона. Борт семьдесят семь-четыреста пятьдесят шесть. Как у вас? Отвечайте.

– Я – «Кристалл». Я – «Кристалл». Станцию свернули. Склад с продовольствием ушел под воду. Льды начинают сближаться. Боимся за посадочную полосу.

– У них дядя Лепя Семенов начальником, – прошептала Наташка.

– Семенов в прошлом году был. Нынче у них Скворцов Алексей Иванович, – поправил ее стриженный под нулёвку шахматист. Он хотел дать еще какие-то разъяснения, но вдруг вытащил из-под себя книжку и шлепнул ею своего партнера по голове. – Поставь пешку на место! Проходную пешку стибрил.

– Не тибрил, – ответил его партнер простодушно. – Я о другом думал.

Коля достал из кармана пешку и ласково, как воспитатель в детском саду, поставил ее на доску.

– Когда успел? – спросил его шахматист, стриженный под нулевку. – Мы тут играем…

– Играйте, играйте, – ласково разрешил Коля. – Между прочим, у вас у обоих мат, а вы все играете, Петросяны… – Потом Коля вытащил из кармана коня и поставил его рядом с пешкой.

– Ну, ты даешь! – восхищенно сказал шахматист. И все, даже Нитка, посмотрели на Колю с большим любопытством.

Дыра в полу

Ленька первым вошел в свою комнату на втором этаже. Ногой запихнул валенок под кровать, повесил картину из жизни животных на другую стену – напротив омара. Следом за ним вошли Нитка, Коля и Наташка. Нитка оглядела комнату.

– Это твоя красота?

– Сувенир, – сказал Коля. – Привет из Одессы.

– Для полной гармонии не хватает только пивной кружки… Соколовы, не позабыли? У вас радиосеанс с родителями в пятнадцать ноль-ноль… – Нитка еще раз глянула на Колиного омара, поморщилась и ушла.

– Много она понимает, – сказал Коля. –