Или – еще хлестче! – обернуться леопардом и подавить, погрызть тех, кто окажется в зоне досягаемости. Скольких он сможет убить таким образом, прежде чем остальные подберутся к нерасторопному на земле зверю, чтобы забить его топорами и вилами?

Но он не стал делать ни первого, ни второго.

В груди все рвалось на куски и болело. Парализовывало, не позволяя вздохнуть.

В какой-то момент Ган разглядел за бушующем морем голов и рук свой дом.

Дом, в котором он жил вместе с матерью и отцом…

Где же они? Он вгляделся в окружающие лица – не было их. Конечно, они ведь ему не враги. Единственные здесь…

– Отец, помоги, – зачем-то беззвучно позвал Ган, понимая, что помощь не придет.

Игривица не могла простить предателя. Оборотня связали по рукам и ногам и, с победоносными криками протащив по улицам, унесли на окраину деревни. Там стоял новый ладный дом. Ган помнил, что в его время такого тут не было, а потом, явившись за Витой, он, наверное, просто не приглядывался.

Рядом с домом действительно был поруб.

Ган вспомнил его – старый бревенчатый сарай с решетками на единственном окошке и окованной дверью с большим засовом и петлями под замок. Порубом пользовались нечасто – сюда сажали провинившихся, если общий деревенский суд так решал.

Пленника не сразу бросили внутрь. Сначала принялись звать того, кто в новострое жил.

– Эй, господин колдун! Выходи – дело есть! Выбирайся из дома срочно…

«Какой еще колдун» – насторожился Ган. Попытался повернуться, чтобы разглядеть – лежал лицом к двери поруба – но кто-то, заметив его шевеления, зло наподдал ему ногой по ребрам.

– Лежать.

Ган выдохнул обреченно. Дурацкая ситуация. Он пленен не какими-нибудь великими воинами или королевскими магами, а толпой обычных деревенских мужиков…

… и ничего не может с этим поделать.

Он не сможет причинить им вреда.

От одной мысли об этом почему-то становится нехорошо…

– Ну, чего там еще? – сиплый недовольный голос выплелся из общего гула. Хлопнула дверь. Скрипнула под чьим-то весом крыльцо.

Ган умудрился-таки немного развернуться и скосить глаза, чтобы разглядеть говорящего. На ступенях стоял высокий грузный мужчина в потрепанной форме – такая была у королевского мага в Аграде.

– Вот! Господин Алозвон, зверя поймали! Властелину Зимы служит, – громко объявил худющий, длинный, как жердина, мужичонка.

Леопард тут же вспомнил его имя – Ирсэн-рыбак.

– Какого еще зверя? – со скукой в голосе проворчал тот, кого назвали господином Алозвоном.

– Оборотня лютого, – радостно сообщил Ирсэн.

Стоящие рядом дружно закивали.

– Оборотня? Этого, что ль? Да какой он, в бездну, оборотень?

– Леопард морской – вот какой! – пискнул белобрысый, маленький, круглый, как сырная голова, парнишка – ровесник Гана по имени Белек.

– И чего же он не обернулся? Не порвал из вас, дураков, троих-пятерых?

– Не смог, видать! – хорохорился Ирсэн. – Нас-то мно-о-ого – целая Игривица – а он один.

– Настоящий слуга Зимы и один целую деревню разнести может. А ты, рыбак, много лишнего последнее время болтаешь. Про русалок мне тут намедни заливал, помнишь?

– Да… – Ирсэн потупился было сконфуженно. – Были они там, в лесном озере. Вроде…

– Вот то-то и оно, что «вроде», – недовольствовал колдун. – Не русалки то были – коряги утонувшие. Я только зря одежду промочил да силу магическую потратил.

– Но это-то точно оборотень! Мы его знаем! – поддержала притихшего Ирсэна пара дружных голосов. – Его из нашей деревни в замок Зимы забрали. А потом он несколько лет в округе нашей ошивался… Да вон, хоть у матери его и отца спросите – наши ведь, игривицкие… Прикажите позвать – они опознают…

– Да нет их тут сейчас, – поправил кто-то громким шепотом, – в город они уехали, забыл, что ли?

От такой новости Гану сразу стало легче. Все время до этого ему казалось, что отец и мать тоже где-то среди толпы. Стоят. Смотрят равнодушно. Как на чужого. Он боялся наткнуться на них взглядом, увидеть родные лица… Понять, что они отреклись от него.

Выходит, нет!

Оглядев выжидающую толпу, колдун благосклонно кивнул:

– Ладно, посмотрю я вашего так называемого оборотня. Только если ошиблись вы, ух я вам…

Тяжелой походкой он сошел по деревянным ступеням вниз и приблизился к Гану.

Оборотень ощутил, как сквозь его тело пропустили сильный импульс – так Алозвон «просвечивал» пленника насквозь, чтобы разобраться поскорее с его сущностью и возможностями.

Все это время Ган раздумывал, откуда Алозвон взялся в Игривице и что он тут делает? Королевская форма – значит, умелый колдун. Потрепанная – колдун, уже списанный со службы. Он тут, похоже, по приглашению. Заместо ведьмы. Привыкли игривицкие под покровительством чародейства жить, вот и наняли себе нового колдуна, после того как Чернороза пропала…

И сейчас этот колдун Гану устроит!

Наизнанку вывернет…

– Смотри-ка, и вправду оборотень, – прозвучал вердикт.

– Вот видите, господин колдун? – обрадовано выкрикнул Ирсэн. – Не ошиблись мы – верно супостата поймали. Позвольте нам теперь с ним разобраться. Уж мы его всей деревней…

– Нет, – строго оборвал его Алозвон, покручивая жидкий длинный ус. – Я его в столицу заберу. Там за таких нашему брату хороший выкуп дают. Оборотни, в особенности те, что добрым людям жизнь часто портили, нынче в цене. За каждую шкуру кошель золотых.

– Так вам все равно от него только шкура нужна, – обрадовался Ирсэн. – Позвольте нам наказать его, а уж шкуру потом себе забирайте.

– Нет.

Колдун рявкнул и замолк тут же. Из толпы в его сторону направились недобрые взгляды. Люди начали шушукаться. Им не нравилось такое самоуправство. Их волновал не столько тот факт, что Алозвон увезет пленника в столицу и получит за него вознаграждение единолично. Скорее, обижало то, что не получится свершить над Ганом долгожданную расправу.

Алозвон, в свою очередь, быстро распознал настрой деревенских и решил скоренько сгладить назревающую ссору.

– Вы погодите, дайте отослать сообщение начальнику королевской стражи. Я доложу – поймали опасного оборотня, что Властелину Зимы служил. Вдруг потребуют его живым доставить? Позвольте уж мне удостовериться?

Мужики переглянулись. Головы почесали. Подумали. Наконец, Ирсэн озвучил за всех:

– Ладно. А пока пусть при вас тут в порубе посидит.

– Вот это дело! Пусть посидит, а разобраться с ним успеем, – довольно закивал Алозвон и потер толстые руки.