Остаток дня провела в сервисе, помогая возвращать былую стать нашему боевому зверю. Пару раз сталкивалась с Зориным, но тот всячески меня игнорировал, лишь изредка посматривая в мою сторону. Только под вечер, когда ребята и Палыч разъехались по домам, и в боксе мы остались одни, он нашёл в себе силы подойти ко мне.

— Жень… прости меня, пожалуйста.

Я собирала разбросанные на столе инструменты и помещала их на свои места — в ящики или на крючки на стене, так что, услышав извинения, замерла. Мгновение спустя медленно повернулась к Алексею и пристально уставилась на старательно отводящего глаза парня.

— Ты же знаешь… я раздолбай. И в этот раз не подумал, что могу проиграть. Как видишь… — он замолчал.

— Тебе не передо мной нужно извиняться, а голову включить и перестать быть таким легкомысленным, — хмыкнула я.

— Я знаю… ты была права, когда говорила, что постоянно вытаскиваешь меня из передряг. Носишься со мной, как наседка, — он наконец осмелился поднять на меня глаза. Зорин и правда раскаивался. Только толку от этого раскаяния, если он не изменится, а продолжит и дальше столь легкомысленно относиться к жизни?

— Думаешь, мне стоило бросить тебя в беде?

— Нет, не стоило… — Лёшка вздохнул. — Деньги я тебе отдам. Пока жду одобрения от банка… может кредит мне всё-таки дадут. Не хочу быть тебе должным.

— Хорошо, — я кивнула и собиралась вернуться к уборке, но Лёшка вдруг обнял меня. Крепко-крепко сжал в своих объятиях.

— Спасибо, Женька… я долго думал. Я не смогу без тебя. Давай всё останется, как раньше? — он также резко отстранился и протянул мне ладонь. — Друзья?

— Друзья, — пожала его руку, силясь перебороть улыбку, но краешки губ всё равно приподнялись. Зорин просиял.

В четыре согласованные руки мы прибрали инструменты за считанные минуты и, закрыв сервис, разъехались. На обратном пути мысли занимало внезапное примирение с Лёшкой, хотя если быть честной до конца, на самом-то деле мы и не ругались. Не передать словами, как я была рада, что мы пришли к решению нашего недопонимания: эта ситуация всё равно в глубине души тяготила меня. Тяжело не замечать человека, который за несколько лет стал мне ближе брата.

Вернувшись домой, застала милую семейную картину: Елизавета и отец устроились в гостиной и с интересом смотрели фильм. Не желая им мешать, как мышка, прошмыгнула на второй этаж.

Завтрашний день обещался стать выходным, а, следовательно, я в кои-то веки могла просто поваляться и без особого напряжения накидать новую статью для нашего портала. Моментально представила живенькую картинку: я, плед на травке и миска с крупной черешней… идеальное времяпрепровождение!

Правда в реальности всё оказалось несколько прозаичнее. Я не смогла долго бока вылёживать, а соскочила с кровати уже в десять часов, одно что всегда была совой. Сонно потирая глаза, спустилась на кухню, где уже завтракали Елизавета и папа.

— А куда это ты собрался? — прищурилась и, скрыв ладонью зевок, уставилась на отца.

— Доброе утро, Женька, — как ни в чём не бывало, он сделал глоток зелёного чая. — Не переживай, не на работу. До Державина доеду, передать документы.

От его слов моё сердце вдруг забилось чаще, гулко бухая под рёбрами, словно стараясь пробиться сквозь эту клетку. Он уже вернулся?

— Так он же в Екб улетел, — сосредоточенно свела брови к переносице.

— Ночью вернулся, — понятливо хмыкнул отец. — Не смотри на меня так, Женька! Я не перетружусь. Сколько можно-то?! Столько времени прошло, а вы, — он многозначительно бросил взгляд на Елизавету, — с меня не слезаете.

— Потому что заботимся о тебе, — улыбнулась Елизавета. — Ты бы лучше документы Жене отдал, а мне помог с вещами, если так в бой рвёшься! — и женщина мне подмигнула.

Отец засмеялся.

— Вот как… А что, Жень, ты не против скататься до Максима Алексеевича? Он тут недалеко, в соседней станице обосновался. Адрес я тебе скажу.

Стоит ли говорить, что предложение отца я приняла с напускным хладнокровием, только лениво пожав плечами, мол, почему бы и нет. Надобности в адресе тоже особой не увидела — у меня хорошая память на местность и маршруты, так что я помнила, как доехать до дома Максима.

Собралась быстро — за окном уже плыло жаркое марево, не терпящее ничего, кроме лёгкой и тонкой одежды. Короткий топ и шорты с удобными шлёпками — вот и весь мой наряд. Руки потянулись к чёрному лайнеру и туши для ресниц, но я удержалась от создания столь бесполезной «красоты». Впрочем, внутренний голос всё равно ехидно усмехнулся.

Захватив толстую папку с документами, предназначенную для Державина, шмыгнула в машину, не удосужившись поинтересоваться, а ждёт ли меня, собственно, сам Максим. До коттеджа ехала нарочито медленно, барабаня пальчиками по рулю от странного предвкушения, разлившегося по телу нервной дрожью. Ох, Солнцева, держи себя в руках, что за девчачьи замашки…

Припарковавшись перед воротами на территорию дома, позвонила в домофон. Прислонилась к забору, ожидая, когда господин Державин соизволит открыть мне двери. Вот только он видимо не желал пускать меня в свою скромную обитель. Но Солнцевы так просто не сдаются!

Жала кнопку снова и снова, пока, наконец, не раздался противный писк и металлический щелчок. Калитка послушно поддалась моему натиску, и, отворив её, я оказалась во дворе. Благо с входной дверью играть в «Достучись» не потребовалось. Та оказалась не заперта.

Скинула в прихожей шлёпки и бесцеремонно прошла на кухню, удостоив незримого хозяина дома не самым лестным громким приветствием:

— Эй, Максим Алексеевич, проснись и пой! Солнышко уже встало, пора и тебе вставать!

На кухне Державина не оказалось. Впрочем, искать его не потребовалось: мгновением позже раздались тяжёлые шаги по деревянному полу, и пред моими глазами предстал Максим собственной персоной. Сонный, в наспех криво завязанном халате и с разбитой губой.

— Что ж ты так кричишь-то, солнце моё неугомонное? — он подавил зевок и, приложив немалые усилия, сумел-таки взглянуть на меня нормально, а не щуриться еле приоткрытыми глазками.

— Ты в Екб слетал, чтобы по роже получить? — вырвалось само собой, вид «побитого» мужчины настолько удивил меня, что я даже не обратила внимание на его обращение ко мне.

— И за этим тоже, — Максим инстинктивно коснулся рукой губы и тут же со скрипом сжал челюсти. — Не всё же Зорину от меня подачи получать. Кофе будешь? — он прошёл на кухню и запустил кофе-машину, подставив к ней пару чашек.

— Буду, — хмыкнула я. — Рассказывай, что ты не поделил на этот раз?

— Всё потом, Солнцева, — как-то странно произнёс он, сделав шаг в мою сторону. — Лучше иди сюда.

Я и сама не поняла, как в следующее мгновение оказалась в его могучих объятиях. Уткнулась в мужскую шею и… чёрт побери, руки сами обвили его талию. От Максима совершенно крышесносно пахло: морской свежестью, хвоёй и ещё чем-то таким терпким… что хотелось вдыхать и вдыхать. Гель для душа или парфюм?