– Але! Ты, балбесина, которая в четыре утра торчит у бассейна! Ты там еще жива? СКАЖИ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ!

И я трясущимся голосом сказала:

– Я в порядке. Оно убежало, – но не успела я начать говорить про только что перенесенную психологическую травму, как он снова принялся трындеть про свое мобильное приложение, так что я закричала: – КАКОГО ХРЕНА ТЫ ГОВОРИШЬ ПРО КОМПЬЮТЕРЫ, КОГДА МЕНЯ ЧУТЬ НЕ УБИЛИ?

ВИКТОР: Ты же в порядке. Так что, может, послушаешь про мою идею для мобильного приложения?

Я: Нет, не послушаю.

ВИКТОР: Очень жаль. А я ведь сделал мобильное приложение, которое предупреждает, когда рядом оказывается пума. Только оно не работает, когда говоришь по телефону.

Я: Как же я тебя сейчас ненавижу.

ШЕСТЬ УТРА:

Я: ГОСПОДИ, ЛАУРА, ПРОСЫПАЙСЯ. На меня только что пума напала!

ЛАУРА: [все еще заспанная] Что?

Я: Ну это могла быть пума.

ЛАУРА: ТЫ ВИДЕЛА ПУМУ?

Я: Ну она была маленькой, так что, скорее всего, это был детеныш пумы.

ЛАУРА: [тишина]

Я: Может, это была и обычная домашняя кошка. НО ОНА БЫЛА ОГРОМНАЯ. И уж точно смотрела на меня угрожающе.

ЛАУРА: А она рычала?

Я: Нет. Но готова поспорить, хотела.

ЛАУРА: А насколько большой она была?

Я: Ну ее можно было бы положить в картонную коробку, но коробка вышла бы тяжелой. Наверное, она даже влезла бы в мой чемодан, но с большим трудом. В твой огромный чемодан она, конечно, точно бы поместилась и даже запросто прожила бы в нем пару недель.

ЛАУРА: Я сейчас начну кидаться в тебя пумами, если ты не перестанешь смеяться над моим чемоданом.

Я [обращаясь к десяти людям за завтраком]: А Лаура вам сказала, что на меня прошлой ночью напал медведь?

ВСЕ: ЧТО?

ЛАУРА: На нее не нападал никакой медведь.

Я: Медведь… пума. Одна хрень.

ЛАУРА: Не было никакого нападения. Она в порядке.

Я: Думаю, кто-то должен спросить у владельцев, сколько пум они держат на территории гостиницы.

ЛАУРА: Я уже спросила у владельцев, кто это мог быть, и они ответили, что тут бегают по округе бездомные кошки.

Я: Я почти уверена, что «бездомные кошки» – это кодовое название для «пум-вампиров».

Я: [всем остальным, кто пришел завтракать часом позже]: Значит, вчера ночью на меня напал йети. Он был как уменьшенная версия лох-несского чудовища. Только на суше. Так что да. Было жесть как страшно.

Никто ничего не сказал, но это было и неудивительно, ведь в подобных ситуациях всегда так сложно подобрать слова. Как если бы кто-то сказал, что его пырнули ножом. Тут не бывает какого-то идеального ответа. Разве что если это не произошло вот только что. Тогда, я полагаю, нужно сказать: «Приляг и скажи нам, кто убийца», потому что это потом сэкономит следователям кучу времени.

Утром выяснилось, что мы собираемся посетить занятие по дегустации вина, и я почувствовала себя так, словно попала в какой-то пансион благородных девиц и при этом ни черта не понимаю в этикете. Нашим преподавателем была писательница, которая, судя по всему, частенько появлялась в передаче Today. Передо мной стояли пять полных бокалов вина, но преподавательца сказала, чтобы мы не пили из них, пока не закончится занятие. Подозреваю, именно так чувствуют себя собаки, когда им на нос кладут корм и дают команду его не есть. Только вот я украдкой прихлебывала из бокалов, когда преподаватель не видела, потому что из меня довольно паршивая дрессированная собачка.

Немало времени мы потратили, обучаясь вращать бокал с вином. Мне всегда казалось, будто люди делают так, чтобы выглядеть высокомерно, но, как выяснилось, чем больше вино забирает кислорода, тем лучше его вкус, а при вращении бокала вино распределяется по стенкам, за счет чего максимально увеличивается контакт с воздухом. Мне было немного жалко девушку, сидевшую справа от меня, потому что я всегда чересчур стараюсь, когда нужно вращать бокалы с вином, и несколько раз до нее долетали брызги. К счастью, она оставалась совершенно невозмутимой и просто слизывала капли вина с руки – это и выглядело элегантно, и говорило о том, что она за безотходное производство и любит природу. Преподавательница наша, с другой стороны, была явно не очень довольна, так что я решила ее отвлечь и спросила, почему бы людям тогда просто не подавать вино в больших суповых тарелках и не пить его прямо из них через трубочки. Она напыщенно улыбнулась и сказала, что ей впервые задают подобный вопрос. Я была практически уверена, что на самом деле это означало:

– Я определенно украду твою гениальную идею.

Я записала на салфетке номер своего телефона и сказала ей, что жду проценты от дохода, если она вздумает производить винные тарелки. Она согласилась, а потом поспешила уйти. По ходу, не видать мне этих денег.

Пять машин с телками уехали на винодельни. Только четыре из них вернулись.[28]

На десятом бокале вина я задумалась, все ли нормально с моими вкусовыми рецепторами. Все остальные делали отметки в винной карте, например «Приятное послевкусие. Яркий оттенок». Я же в своей карте вырисовывала пум-вампиров. Заметив, что люди поглядывают на мои каракули, я принялась писать рядом с названиями вин слова. Фразочки вроде: «Вкус как у “Терафлю”, только в хорошем смысле» и «От этого можно нажраться в хлам», «Я своих ног не чувствую».

«Не забыла ли я закрыть дверь в гараж? Интересно, кот там не загорелся случайно? Наверное, выпивки на сегодня с меня хватит». У всех остальных были такие изысканные вкусовые рецепторы. Моим же явно нужна была психотерапия, а может, и вмешательство специалистов.

Последний виноградник в нашей программе выглядел так, словно его облюбовали привидения, а утки снаружи, казалось, высматривали, нет ли поблизости бомжей с голодными глазами, но когда официант принес нам сыр, я тут же отвлеклась. Я прошептала девушке рядом, что я в восторге от первой в своей жизни дегустации сыра, потому что обожаю сыр. Особенно чеддер. Я люблю чеддер с любым вкусом. Резким, очень резким, копчено-резким. Я типа знаток. А потом нам принесли сыр, и я не увидела ничего знакомого, и ТАМ ДАЖЕ НЕ БЫЛО ЧЕДДЕРА. Я была такая вся:

– ЧТО ЭТО ЗА ГРЕБАНАЯ СЫРНАЯ ТАРЕЛКА ТАКАЯ? – но сказала я это только мысленно (я, может, и была под мухой, но профессионализм сохранить все-таки пыталась).

Официанты мне объяснили, что это были «художественные сыры», которые завоевали кучу наград. По правде говоря, все они были очень вкусные, за исключением того куска в моей тарелке, к которому был наклеен пластырь. Я сказала: