— Хилли! Где твой брат? Где Давид?

И вдруг Хилли открыл глаза. Он был в состоянии транса, какдряхлая сивилла.

— Альтаир-4, — тихо сказал он, но каждое слово было ясно иотчетливо слышно. — Давид — на Альтаире-4, и его отправили туда призраки.

Его глаза заморгали, потом закрылись, и он вновь уснул.

Ив стоял возле постели с белым как мел лицом.

Потом старик начал дрожать.

Он был городом в изгнании.

Если Руфь Мак-Косленд была сердцем и сознанием Хейвена, тоИв Хиллмен был его памятью. За семьдесят три года перед его глазами прошлимногие события, потрясавшие жизнь города. Он многое слышал, потому что былхорошим слушателем.

Выйдя из больницы, он зашел в магазин школьныхпринадлежностей и там на карте разыскал Хейвен. Он стоял и смотрел на крошечнуюточку, под которой скрывался целый город.

Давид — на Альтаире-4.

Давид — на Альтаире-4, и это сделали призраки…

Он купил карту и, принеся ее в свою крошечную комнатушку,принялся изучать. Он обвел точку, символизирующую город, красным карандашом изадумался.

Потом вдруг что-то кольнуло его, и он нарисовал второй круг,несколько меньшего радиуса, с центром на том месте, где должен был быть домБрауна. Потом, глядя на свой рисунок, он начал вспоминать… вспоминать…

Когда-то давным-давно в лесах, окружающих Хейвен, водилосьмножество дичи, и многие семьи кормились именно охотой. Охотился, наверное,каждый житель Хейвена, носящий брюки, от десяти до семидесяти лет. Но было одноместо в тех же лесах, где охотники почему-то исчезали, пропадали бесследно.Некоторые, поохотившись неподалеку, вдруг теряли один-два зуба. У других иногдаоткрывалось носовое кровотечение. Никто не мог найти этому объяснение, да и неискал. Теперь Хиллмен, кажется, знал почему.

Позже кусок леса купил старый Гаррик, а после него тампоселилась его внучатая племянница, Бобби Андерсон. Она, конечно, не занимаетсяфермерством. Она пишет книги. Ив не слишком часто разговаривал с Бобби, нознал, что в городе она пользуется хорошей репутацией. И пишет чертовски хорошиевестерны.

Особенно для женщин.

Она прожила в городе почти тринадцать лет и не совершила ниодного дурного поступка, вот поэтому ее и уважают. Люди ведь имеют глаза и уши.

Думая о Бобби, Ив вдруг почувствовал: что-то здесь не так. Что-тоне так с самой Бобби. Он вспомнил, что еще в начале июля, а может быть ираньше, ему приходилось слышать из леса странные звуки. Эти звуки доносились,как он понял теперь, из поместья старого Гаррика. И эти звуки никак неассоциировались с лесными работами. Они напоминали… возможно, звуки включенныхмоторов.

Ив еще раз взглянул на карту и на окружности. Изнутри егопостепенно заполнила волна глухого ужаса.

Он видел, но ничем не мог помочь.

Наконец он закрыл атлас и отправился спать.

Но заснуть ему не удалось.

Что же они там делают? Что-то строят? Делают так, чтобы людиисчезали? Что?

Там что-то есть, в этом лесу. Что-то, что находится натерритории поместья старого Гаррика, перешедшего по наследству к БоббиАндерсон, пишущей вестерны. Что-то, что воздействует на человеческий мозг, еслик этому чему-то подходишь слишком близко. Только так можно объяснить то, чтопроизошло с жителями Хейвена.

Ив беспомощно смотрел в потолок.

Что-то, что находится в земле. Бобби Андерсон нашла это иначала выкапывать, а парень, который живет у нее, ей помогал… Его, этого парня,зовут… зовут…

Ив так и не смог вспомнить, как его зовут, зато вспомнилвзгляд, которым Бич Джериган проводил парня, когда тот прибыл в Хейвен. Как жевсе-таки его зовут?

Постепенно Ив начал дремать. Но в голове неотвязной мухойжужжала мысль:

Что же ты обнаружила, Руфь? Что узнала? Почему они убилитебя?

Ив перевернулся на левый бок.

Давид жив… но, чтобы вернуть его, я должен отправиться вХейвен.

Он перевернулся на правый бок.

Они убьют меня, если я вернусь. Мне повезло: они позволилиуехать нам с Хилли. Теперь же они ненавидят меня. Я прочел это в их глазах ещетогда, когда пропал Давид. Я увез Хилли, потому что ему был нужен доктор… аможет, они просто хотели избавиться от меня. В любом случае, мне повезло, что яуцелел. Никогда больше они не позволят мне уехать. Так как же я могу вернуться?Я не могу.

Он ворочался с бока на бок, вынужденный принимать решение:возвращаться в Хейвен и быть убитым или бездействовать и тем самым ускоритьсмерть Давида.

Лишь в полночь он сумел заснуть, и ему ничего не снилось.

Он проспал дольше, чем спят в его возрасте, и проснулся вовторник в четверть одиннадцатого. Впервые за долгое время он чувствовал себясвежим и выспавшимся. Он принял решение. Он рискнет. Рискнет ради спасенияДавида и Хилли.

Он думал, что сможет вернуться в город в день похорон миссисМак-Косленд, в день похорон Руфи.

Батч «Страшила» Дуган был самым большим человеком, которогоИву когда-либо приходилось видеть.

— Присаживайтесь, мистер Хиллмен, — доброжелательно сказалон. — Что я могу сделать для вас?

— Ну, возможно, вы могли бы кое в чем мне помочь. — Ивпришел сюда совершенно трезвым, чтобы хорошо контролировать каждое свое слово.— Из газет я узнал, что завтра похороны Руфи Мак-Косленд.

Дуган кивнул:

— Да, я собираюсь поехать. Руфь была моим близким другом.

— А собирается ехать еще кто-нибудь из Дерри?

Дуган покраснел.

— Да. Еще несколько человек. Я просто хочу выехать немногораньше. А почему вы…

— Думаю, вы обо мне знаете.

— Мистер Хиллмен…

— Возможно, то, что я сейчас расскажу вам, покажется бредомвыжившего из ума старика, но постарайтесь дослушать до конца и понять, преждечем выносить суждение.

В голосе Ива было столько нажима, что Дуган только кивнул,не сказав при этом ни слова.

Страшила слушал старика и думал. А может быть, Хиллмен вчем-то прав? Исчезновение двух его подчиненных — громил не хуже его самого —было, по меньшей мере, странным. Смерть Руфи… И ее слова, когда накануне онзвонил ей…