Восхищенные слушатели загалдели, обсуждая новость. И правда — это отличное развлечение. Мария уже трепетала, предвкушая забаву. При дворе Франциска она видела искусно поставленные маскарады, но сама не играла там сколько-нибудь важной роли — главная роль в паре с королем всегда доставалась Франсуазе дю Фуа.

— Прекрасно, тогда все идите в холл, к мастеру Корнишу. И делайте, что он скажет, все слушайте его, да не спорьте — не то я сам спрошу с вас! — Все дружно рассмеялись и чинно направились к выходу вслед за Гилдфордами.

— Леди Кэри мне нужна, она будет играть деву Марианну, так что пусть не уходит, — настиг их неожиданно голос короля. Мария повернулась, сердце у нее сильно забилось: что скажет на это Вилл? — Я знаю, ты возражать не будешь, — подошел король к Виллу. — У мастера Корниша есть для тебя отличная партнерша. А когда будешь в холле, скажи Стаффу, чтобы он тоже не участвовал в общих танцах, для него у меня есть особая роль. — Мановением руки он отослал Кэри. — Столько мелочей приходится продумывать, Мария!

— Какая чудесная явилась вам мысль, государь! — улыбнулась ему Мария. — Вы действительно подумали об этом только нынче вечером? Раньше вы ничего такого даже не говорили.

Он взял ее за локоть и подвел к креслу, стоявшему в затененном углу, у изгиба громадного эркера, выходившего на черную Темзу и сбегающие к ней зеленые лужайки.

— Я обожаю делать сюрпризы, моя Мария, особенно тем, кого люблю. Ты не возражаешь против того, чтобы стать девой Марианной, подругой Робина Гуда?

Она радостно кивнула, а он взял ее своей лапищей за подбородок, вздернув его вверх. Потом наклонился, приник к ее губам. Поцелуй, сперва нежный, стал страстным, его язык проник к ней в рот, на французский лад. Другая рука короля обвилась вокруг ее талии, потом скользнула выше, по груди, к кружевам, украшавшим вырез корсажа. Генрих притянул ее ближе, рука нырнула глубже в вырез, между полных грудей. Глаза Марии широко открылись от удивления перед его смелостью — вот так, в открытой для всех комнате дворца! Было, впрочем, уже темно, да и кресло их загораживало. А он — король. Он всех их взял и отослал: Джорджа, ее супруга, Стаффа — всех!

— Мария! — Дыхание короля было глубоким, шумным. — Я ждал так долго, решив не прикасаться к тебе, ибо я это обещал. Но в любви король — всего лишь мужчина, и дольше ждать он не в силах. Да и ты не желаешь, чтобы я ждал дольше, ведь правда не желаешь, любовь моя?

— Я так обрадовалась, когда вы нынче вошли в комнату, Ваше величество! Всю минувшую неделю мне было так интересно при вашем дворе. Я благодарю вас… за все это.

«Я сказала чистую правду, — подумала она. — Не могу же я сказать, что не люблю его!»

— Это все из-за меня, милая, — радость, восторг? Не из-за твоего молодого мужа?

— Нет, государь. Вилл добр и рассудителен, но счастье приносите вы.

Он так неистово прижал ее к своей могучей груди, что Мария чуть не задохнулась. Его руки беспорядочно и яростно гладили ей спину, бедра, одной рукой он накрыл ягодицу, сминая пышные юбки.

— Ты будешь моей, Мария! Завтра наша любовь начнется по-настоящему. Сегодня вечером нужно присоединиться к остальным, улыбаться, танцевать, обсуждать, каким будет завтрашний праздник. А завтра, после маскарада, после пира в честь возвращения домой ты останешься на ночь у меня, Вилл же отправится к себе в одиночестве! Если придется, я дам ему какое-нибудь особое поручение. Я и так слишком долго ждал! Клянусь преисподней, если мне придется ждать еще, я возьму тебя при всех, прямо на пиру или на турнирном поле!

Он отпустил Марию, она улыбнулась ему, вся дрожа. Потом тщательно привела в порядок измятую одежду и прическу, тоже пострадавшую от его бурного натиска. Оба неохотно поднялись из кресел и направились к остальным.

— Вы сказали, государь, что маскарад устраивается в честь возвращения домой?

— Да, моя сладкая дева Марианна. Завтра утром возвращается из Бьюли королева. Она впервые за последние две недели будет снова при дворе, так что это все в ее честь.

Где-то в глубине души эта новость слегка уязвила Марию. В вечер возвращения доброй королевы домой она, Мария, будет танцевать для нее, кланяться ей, а потом станет возлюбленной ее супруга не только в игре, но и в действительности.

Подготовка к маскараду шла так быстро, что Марии с трудом верилось: назавтра к вечеру все было уже готово, словно по волшебству. Остов огромной машины, которую явно использовали для других празднеств, украсили веточками и листьями, чтобы можно было посреди зала развернуть декорацию густого зеленого леса. Из досок соорудили другую махину на колесах и укрыли ее холстом, раскрашенным под камень, — она призвана была изображать замок злого шерифа Ноттингемского. Там будут томиться в заточении девы, которых и освободит ватага славных парней из Шервудского леса. Будто из-под земли, появились и подходящие костюмы для дам и джентльменов. На корсажах искусно переплетались вышитые инициалы «Г» и «Е», обрамленные розами в честь королевы. Утром участники разучили свои роли, а ведущие актеры отрепетировали по нескольку строк под музыкальный аккомпанемент. За час до полудня, когда прибыла королева со своей свитой, все чудесным образом было готово.

На банкет все собрались в обычном придворном платье, а костюмы полагалось надеть по знаку короля. Мария снова была слишком взволнована, чтобы наедаться, хотя нет-нет да и откусывала кусочек превосходного дельфиньего мяса в горчичном соусе. Его величество с королевой Екатериной сидели на возвышении, с ними герцог Суффолк в одиночестве — герцогиня еще не оправилась после рождения очаровательной малышки-дочери.

— Как это прекрасно — выйти замуж по любви и быть по-прежнему любимой! — довольно громко сказала Мария и тут же пожалела об этом.

Вилл Кэри весь день ходил мрачнее тучи, и Мария догадалась, что его известили: с нынешней ночи надо расплачиваться за королевские щедроты, столь охотно им принятые.

— Принцессе просто чертовски повезло, что королю так любезен Чарльз Брендон, да и ловкий лорд-канцлер Уолси убедил короля в том, что есть другие способы сохранить союз Англии и с Франциском, и с Карлом Испанским. Король капризен в отношении женщин, и его симпатии могут резко меняться. Так было и с некогда обожаемой сестрой, и с несчастной Бесси Блаунт, которая тайком, в монастыре, родила ему сына, а затем ее быстренько выдали замуж и отослали с глаз долой. Тебе, жена, лучше всего помнить об этом и не забывать.

На глаза Марии навернулись слезы, и она не осмелилась поднять взгляд на мужа.

— Я непременно запомню это, сэр.

— Я на это очень рассчитываю. Когда-нибудь ты станешь принадлежать мне безраздельно, вот тогда и посмотрим.

Эти горькие слова он произнес с таким жаром, что Мария немного испугалась, хотя чего она ждала от Кэри? Он мужчина, у него есть собственная гордость, в особенности же гордость своим родом. «Он переживает не столько за меня, сколько за свой запятнанный дворянский герб», — подумала она.