руки под ворох ветвей. Нащупав лохра за грязное плечо, она вытащила его, заглянула в радостную слюнявую харю и строго велела:

— Больше никакой рыбалки на разведке! Понял?

— Понял, фифла! Лохр жив и благодарит! Лохр счастлив! И поймает для тебя большую рыбу!

— Благодарен он — проворчала девушка, уже шагая к ручью — Если благодарен — подари мне не рыбу, а большой кусок мыла и огромный флакон любого одеколона. Как же сильно я воняю…

— Не приближайся к моей особе, вонючка — предупредил ее из воды яростно отмывающийся Люц — И входи в воду ниже по течению от меня…

Глава 8

Глава восьмая.

Чуть отмывшиеся авантюристы благополучно вернулись в селение лохров теми же тропками, к счастью, не встретив по пути больше ни единого бобра. По пути Люц изучал местную флору и фауну с таким старанием, что даже Тефнут отметила непривычное для внешне ленивого короля рвение. Впрочем, она сама то и дело беспричинно подпрыгивала, вскрикивала, а иногда даже пускалась в короткий танец.

Еще бы!

Древние и хорошо защищенные руины существовали на самом деле!

Люц с уверенностью уже заявил, что игроки там прежде не бывали. И значит, там вполне может оказаться море драгоценнейшей добычи! Шикарной вкусной сочной богатой добычи! Одни только мерцающие изумрудные глаза чего только стоят!

Но больше всего — и это удивляло ее саму — ей хотелось скорее сразиться со всеми теми тварями, что обитали внутри окруженной водой башни. Люц уже успел упомянуть, что бобры не могут быть единственными защитниками руин и что никто не знает, чего от них стоит ожидать. И да — они отправятся в руины и будут сражаться. Но только после качественной разведки и дополнительной подготовки — им всем предстоят пусть не слишком долгие, ведь им надо торопиться, но все же жесткие тренировки на слаженности действий. И начнут они сегодня, потом крохотный перерыв — и снова тренировки.

Оба лохра проводника вбежали в лагерь первыми, при этом тот, кого от ярости одержимых бобров прятал Люц, срывался на горький плач, все пытаясь стряхнуть с плеч и спину нечто невидимое и то и дело бросая испуганные взгляды на задумчивого полуорка. Тефнут уже успела спросить, где он спрятал лохра, но игрок лишь улыбнулся с привычной насмешливостью и снова погрузился в размышления, что-то бормоча и загибая толстые пальцы. Когда они оказались рядом с плотом, Люц потребовал спустить с вышки его верное кресло и притащить сундук. Когда все было исполнено, будущий король уселся и пока вокруг него собиралась команда, занялся важным делом, выглядя при этом истинным сумрачным пиратским капитаном, собирающимся закопать свои сокровища.

В приоткрытый сундук отправилось несколько связок еще зеленых бананов и мешочек собранных по пути фруктов и трав. Туда же Люц ссыпал какие-то камни и собранные ветви. Взамен он вытащил из сундука бутылку припасенного рома получше, плеснул из него в большой бокал на четыре пальца, выдавил туда же целый грейпфрут, половину апельсина и половину дикого лимона. Размешав все это при помощи неведомо откуда у него взявшейся стеклянной палочки, он сделал глоток, одобрительно кивнул и, захлопнув крышку становящегося все чудесатей сундука, приступил к командованию.

Вскоре некоторые пираты отправились в лес, чтобы срубить несколько подмеченных Люцем не слишком толстых бальсовых деревьев. Их древесина обладает невероятной плавучестью и как нельзя лучше подходит для легкой починки плота и наращивания его бортов. Остальные, вместе с боцманом, занялись сооружением на корме вместительной жердяной хижины — в этом деле им с радостью помогали сведущие лохры. Где-то через четверть часа, когда Тефнут закончила свой рассказ жадно слушающей Шизуле и флегматичному Блэку, они втроем ушли блуждать по краю подступающих к поселению джунглям, получив от Люца задание набрать несколько мешков определенных трав, кореньев, лиан, плодов и даже кусков коры. Полуорк был неумолим и многого пояснять не стал, заявив, что они вполне в состоянии сами забраться на игровой форум в подраздел шибанутых травников и там впитать в себя все восторженно-слюнявые познания ботаников. Ему же нужен результат — и чтобы он был через пару часов самое позднее. Этот же срок касался починки и легкой модернизации плота.

Когда все разбежались по делам, к Люцу подошел его верный слуга Корнш Грязный и признался, что своим родственникам он уже надоел пуще горькой редьки и они желают от него избавиться. Однако главное дело он сделал — и готов привести сюда любимую прабабушку и по совместительству младшую жрицу племени. Но предупреждает — бабушка не из тех, кто улыбается ряби на воде, принимая ее за косяк играющей рыбы. Она улыбнется лишь той рыбе, что будет крепко зажата в ее жилистых ладонях.

Люц кивнул:

— Намек уловил. Лучше врагу синицу в кадык, чем журавля в задницу.

— А?

— Бабулю говорю веди уже…

— Понял, мой король! Веду!

Древняя старушка явно маялась ожиданием где-то совсем рядом, иначе не смогла бы вырасти вдруг как гриб из-под земли в шаге от кресла пьющего ром короля. Выглядела она удивительно человечно и Люц невольно задумался над теорией, что представитель любой разумной расы по достижению определенного возраста вдруг резко меняется, превращаясь в «старушку хитрую обыкновенную» или там в «старичок боровичок мудровитый». Эта бабушка вполне соответствовала всем привычным критериям вроде согбенности, крючковатого носа с бородавками, морщинистого лба и крепкой клюки, намертво зажатой во вполне еще крепких руках. Ее правнук Корнш попытался было представить бабушку, но там небрежно отмахнулась, буровя игрока пристальным и тяжелым взглядом мелких глазок.

— Знаю, что обладаешь ты мудростью несомненной — начал было Люц, но она оборвала его тем же небрежным жестом и обронила всего два звонких слова:

— Двадцать золотых — чуть подумав, она уточнила — Монет. Сейчас. Тогда научу.

— О как — крякнул Люц, поднимаясь с кресла — Сходу к делу…

— Вы молодые болтать любите, а платить нет — буркнула старушка, одергивая сероватую длинную одежку — Навидалась я уже вас таких — чужеземцев нагловатых и вороватых. Тьфу! Деньги вперед!

— Бабуля! — вякнул лохр — Ты что! Это же мой… вяк!

От тычка клюкой под дых он попятился и согнулся, сжимая живот руками.

— Он вон тебя как почитает и превозносит — продолжила мудрая «местная» — И ты ему улыбаешься. Потому что он тебе нужон сейчас. А как нужда пропадет — так дашь ему от ворот поворот.

— Нет — возразил Люц — Если не предаст меня — не предам и я. Я Люц. И мое слово крепко.

— Ой