class="p1">– Да, а когда я сказала, что мама у меня слишком любопытная, она сказала, что можно оставлять дневник в закрытом ящике в ее кабинете. И дала вот это.

Фиона достает из сумки черную тетрадь на пружинках.

– Сказала, что можно делать записи в Душегубке и оставлять тетрадь там, и что она не будет смотреть.

Я скептически смотрю на нее. Мне нравится Хэзер и все такое, но даже я не стала бы доверять свой дневник школьной сотруднице, особенно если мне предлагают хранить его в ящике ее рабочего стола.

– Да, я знаю, о чем ты думаешь, – говорит она, закатывая глаза. – Но я оставлю там несколько меток, чтобы проверить, не переворачивала ли она страницы.

– И как ты это поймешь? – спрашиваю я, пока мы заходим в столовую, чтобы выпить чай до урока.

Она кладет тетрадь на стол и закрывает глаза. Вырывает одну ресничку и опускает ее на первую страницу.

– Если она дотронется до дневника, она сдвинется со своего места.

– Думаю, она не станет этого делать, – улыбаюсь я, радуясь тому, что Фиона наконец-то получит психологическую помощь.

Звенит первый звонок, и мы с Лили заходим в класс, а Фиона поднимается наверх. Нам с Лили в школе стало немного легче, потому что нам не нужно пытаться угнаться за лучшими ученицами в большом классе. Учителя объясняют нам все медленнее, а одноклассницы не стесняются поднимать руки и спрашивать, если им что-то непонятно. Поэтому мы удивляемся, когда этот урок начинается не как обычно, с раздачи проверенных домашних заданий.

– Я хочу, чтобы на следующей неделе вы написали сочинение про президента США Линдона Джонсона, про его планы создать «Великое общество», и почему они провалились, – говорит наша учительница истории мисс Маршалл.

Мы с Лили удивленно переглядываемся. Неужели мы пропустили какое-то занятие? Вроде бы мы еще не проходили Линдона Джонсона, поэтому предложение написать про него сочинение звучит странно.

– Линдон Джонсон скончался в возрасте шестидесяти четырех лет в Стоунуолле, штат Техас, там же, где и родился, – продолжает мисс Маршалл.

Мне это снова кажется странным, и, наверное, я уделяю ее словам повышенное внимание, потому что мне нравится история, и вообще я часто внимательно слушаю на ее уроках. Мисс Маршалл сначала говорит о смерти Линдона Джонсона, затем о том, как он был президентом, затем о том, как он хотел стать президентом, после чего переходит к убийству Кеннеди. Заканчивает лекцию она словами: «Линдон Джонсон родился в 1908 году, в Стоунуолле, штат Техас».

Заканчивается урок так, как он должен был начаться – учительница раздает нам домашние задания с оценками.

– Это только мне кажется или наш урок проходил задом наперед? – поворачиваюсь я к Лили.

– Что?

Она поднимает голову, и я понимаю, что она вообще не слушала, а рисовала картинки с волнами воды, вырывающимися из небольшого каменного Колодца.

Мне кажется, что это какая-то случайность. Что мисс Маршалл чем-то озабочена и заговорилась, или просто стукнулась головой перед тем, как лечь спать прошлой ночью. Но странности на этом не заканчиваются, а продолжаются весь день.

На уроке математики мы начинаем разбирать примеры с ответа, а заканчиваем постановкой вопроса. На уроке ирландской литературы мисс Хини начинает с обсуждения тем поэмы, а заканчивает рассказом о самой поэме. Что самое странное, никто кроме меня не видит в этом ничего необычного. Ученицы либо спокойно слушают, либо рассматривают свои ногти или записывают что-то в тетрадях. Спрашивать Лили бесполезно, потому что она и без того убеждена в странности основных элементов повседневной жизни – работы, школы, банков.

За обедом я рассказываю Фионе про план проникнуть в квартиру Аарона, и глаза ее загораются.

– Проникновение на территорию врага, – говорит она с воодушевлением. – Мне всегда хотелось побывать в той дурацкой квартире.

Впервые за все время мы решаем не посвящать Ро в наш план. Это даже не обсуждается. Похоже, все понимают, что он от нас отдалился, по крайней мере на время, поэтому мы ничего не можем поделать, и что остается только собраться с духом и надеяться на то, что впоследствии он к нам вернется.

В четыре часа дня мы спускаемся с холма к мосту, ведущему на южный берег, где находится Елисейский квартал. Фиона выглядит усталой и не такой энергичной, как утром.

– Все в порядке, Фи?

– Да, – отзывается она. – Не знаю, день какой-то странный.

– В каком смысле?

– Ну… уроки были какими-то странными.

Я замедляю шаг.

– Как бы… задом наперед?

– Ага! – глаза Фионы расширяются. – Задом наперед!

– О боже, Фи, – качаю я головой. – Я думала, что это я с ума схожу. Думаешь, это связано с тем самым? – Я не решаюсь произносить слово «Колодцы», зная, что Фиона до сих пор сомневается в этой теории. – С тем, что все становятся мягкими и податливыми?

– Мягкими и отсталыми. Устремленными в прошлое, – морщит она нос. – Не знаю. Хотя это коснулось только учителей. Родители у меня такие же, как и раньше. А твои?

– Такие же. Лил?

– Такие же, – отвечает Лили. – Странноватые, конечно, но они и раньше были такими.

Нужный нам район находится всего в минутах пятнадцати от центра города, и мы наслаждаемся одним из последних осенних солнечных деньков. Задерживаемся на мосту, и ветер колышет наши волосы. В воздухе ощущается холодная свежесть, и все выглядит таким аккуратным. Одна из пекарен уже закрывается, продавец крошит старые пончики и бросает их прилетевшим с берега реки чайкам. Лили подзывает их свистом, как собак.

Я вспоминаю предложение мисс Бэнбери поехать в Японию. Теперь оно кажется немного нереальным, как будто сделанным во сне. Интересно, получится ли у меня уехать, и если да, то не изменится ли Килбег, когда я вернусь?

В приложении с заметками я нахожу записанный когда-то – кажется, целую вечность назад – адрес: «Квартира 44, этаж 8, Елисейский квартал».

Я ощущаю боль от воспоминания о том, как Ро О’Каллахан держал меня за руку, когда мы выбегали из квартиры после той нелепой встречи с Аароном, и когда мы были едины в своей ненависти к одному и тому же человеку.

Подойдя к жилому дому, мы видим за стеклянными дверями консьержа и вдруг осознаем, что никакого определенного плана у нас нет. Но наличие консьержа – это уже само по себе возможность. Вдруг именно через него получится получить какие-то вещи Аарона? Мой брат рассказывал, как консьерж в его доме выполняет всякие поручения жильцов и даже получает костюмы из химчистки. Отличный способ «связать» Аарона, не подвергая себя опасности и не проникая в его жилище.

Мы с Фионой решаем вместе подойти к консьержу, а Лили остается на страже.

– Здрасьте, – приветствует