Я предвкушала. Отправляя статью в редакцию, я ощущала нервный трепет; он рождался в позвоночнике и перетекал в руки, ноги.

На следующий день после публикации Аарон выразил свою позицию убедительно и просто. Деревянная балка, прочная веревка, мастерский узел – плюс седативное, чтобы все прошло гладко, чтобы нервы не подвели.

Формально самоубийство профессора Аарона Хэмптона стало очередной сенсацией в череде негативных публикаций, посвященных колледжу в том семестре. Оно положило начало грандиозным проверкам в службах психологической помощи, спровоцировало всестороннее обсуждение проблемы. Хэмптона возвели в ранг жертвы, наряду с несчастными девушками, и за это я его возненавидела.

В результате меня изгнали из собственной жизни. Будто я собственноручно набросила петлю на шею Аарона и затянула ее.

После ухода Кайла я дала себе несколько минут на то, чтобы остыть и успокоиться.

Затем открыла личную электронную почту. Я созрела написать ответ на адрес TeacherLeahStevens. Поговорить с автором писем, как он говорил со мной – через разделяющий нас экран монитора. Я могла быть кем угодно, мой собеседник – тоже.

Однако, введя пароль, я обнаружила другое, новое письмо. От Ноя. Тема: Запрошенная информация. Сообщения внутри не было, только вложения.

Ной все-таки решил помочь. Признал, что он передо мной в долгу, признал свою вину.

Я быстро поняла, почему сама смогла узнать так мало. Бетани Энн Джарвиц провела довольно долгое время в государственном исправительном учреждении Пенсильвании.

Я жадно приникла к экрану.

Бетани Энн Джарвиц была дочерью Джессики Джарвиц, матери-одиночки, которая скончалась около десяти лет назад, предположительно от передозировки наркотиков. Отцом никто не значился. Череда адресов, все – съемные квартиры, разбросанные по трем ближайшим штатам. Адреса менялись каждый год, вплоть до тюремного заключения Бетани. Ее послужной список оказался очень коротким, потому что в двадцатилетнем возрасте ее признали виновной в поджоге и непредумышленном убийстве. Ближайшей родственницей, указанной в старой социальной страховке, числилась кузина по имени Мелисса Келлерман. Сведений об образовании не было – значит, старшую школу Бетани, скорее всего, не окончила.

Ее история стала еще туманней. Бетани не относилась к тем, ради кого люди готовы объединяться, организовывать сбор средств, развешивать плакаты с призывами о поддержке и молитвах. Нет, эта девушка сама по себе.

Я вспомнила слова Марты – в больнице до сих пор ждут родственников Бетани. Я поискала в интернете Мелиссу Келлерман, но ничего толком не нашла. Очень уж распространенное имя, как мое собственное. Я не знала ни города, где она живет, ни ее возраста. Сотрудники больницы вряд ли добились большего успеха.

Я изучила подробности дела, закончившегося для Бетани тюрьмой. Возможно, кто-то счел приговор слишком мягким и решил отомстить Бетани Джарвиц – осуществить справедливость своими руками? В первоначальной заметке упоминалось лишь имя жертвы, по нему я отыскала начало истории: пожар, предполагаемый умышленный поджог, который унес жизнь тридцатидвухлетнего мужчины. Камера видеонаблюдения в магазине напротив сгоревшего дома зафиксировала Бетани вместе с кем-то еще, однако идентифицировать этого человека по видеозаписи было невозможно. Лицом к камере стояла только Бетани, и ее фотографию – увеличенную, зернистую – опубликовали с призывом к населению делиться любой информацией.

Бетани арестовали, когда она гостила у друзей. Очевидно, кто-то ее предал, сообщил полиции. Второго человека, насколько я поняла, так и не опознали.

Я уже собралась написать Ною, поблагодарить, как вдруг поняла – вот и все, это было мое последнее выходное пособие. Отныне я сама по себе.

* * *

В тот же вечер я нашла Винса Мендельсона. Правда, сначала пообщалась с его женой, Тиффани. Ее не обрадовали ни мой звонок, ни его причина, поэтому от Винса я ожидала такой же реакции. И была удивлена, когда в десять часов вечера он перезвонил мне сам.

– Это Винс Мендельсон, – услышала я в трубке грубоватый голос. – Вы разговаривали с моей женой, интересовались какой-то девушкой.

«Какой-то девушкой» прозвучало так, что я поняла – за этим кроется история. Иначе Винс не позвонил бы. Он словно ждал моего появления много лет.

– Да, спасибо, что перезвонили. Речь о квартире, в которой вы жили восемь лет назад в Олстоне. В договоре аренды ваше имя не значилось, но я слышала, что вы занимали эту квартиру последним.

Амелия попросила ее не упоминать, и я честно попыталась – хотя Винс наверняка понял, как я на него вышла.

Он вздохнул и перешел к делу:

– Вы с ней говорили?

– Да.

Между нами повисло молчание. Несмотря на прошедшие годы, в этой истории так и не была поставлена точка.

– По мнению Амелии, вы жили в квартире до конца срока аренды.

– Не жил. Я съехал сразу после Амми, после нашего расставания…

– Погодите! – перебила я. – Как вы ее назвали?

– Амелия, простите. Она больше любила уменьшительное имя. Амми.

Как похоже прозвучало… Неужели я просто услышала по-другому? Неужели я сама создала Эмми? Вдруг то ли ветер, то ли ее голос, то ли мое не совсем вменяемое состояние исказили слова, поменяли буквы, и я услышала «Эмми», а на самом деле она представилась «Амми» – совсем другим именем?! Когда же я обратилась к ней, назвала Эмми, начала писать именно так, – она просто смирилась. Получается, я искала того, кого сама же и создала.

– Амелия упоминала какую-то девушку. Из-за которой вы расстались.

«Какая-то девушка» – с этих слов он начал разговор, и вот мы к ним вернулись.

– Да. Старая школьная знакомая. Я столкнулся с ней возле бара, случайно. Мы пили, много пили, и она рассказывала про свои беды – парень ее выгнал, идти некуда, можно разочек переночевать у меня? Ну и что я мог сказать? Мы очень много выпили… Потом только помню, как я уже дома, а над нами стоит Амми, орет… Как, откуда?.. Я вроде не… Короче говоря, давно это было. Она ничего не пожелала слушать, не дала мне оправдаться, а через неделю ушла. Я еще пару дней похандрил, да и переехал к приятелю по колледжу. Я не занимался квартирой. Думал, Амми все уладила.

Возле бара. Парень выгнал. Идти некуда. Знакомый профиль в людном баре, случайная встреча. Я окликаю: «Эмми!», когда она проскакивает мимо…

– Кто эта девушка? Школьная знакомая. Девушка в вашей постели.

Ирония судьбы, дорожки вновь пересеклись.

– Ее звали… – Он еще не успел договорить, а я уже услышала; шепот в голове: —…Мелисса.

* * *

Винс сообщил год выпуска и название своей школы, входившей в крупную образовательную сеть на севере штата Нью-Йорк. Я отыскала контактную информацию школы, у которой оказался довольно простенький сайт. Я хотела увидеть фото Эмми, убедиться в том, что это она.