— Это тот, кто говорил с человеком, которого нет. Он был здесь, внизу, вместе с высокой девушкой. Он мог быть здесь.

— Это Мукор, — объяснила майтера Мята Пауку. — Внучка майтеры. Мы уже говорили, раньше.

— Ты помнишь меня, Мукор? Ты приходила ко мне сказать, что наш кальде схвачен, что он в опасности, и тогда я атаковала Палатин. Потом мы встретились с тобой в Хузгадо.

Прилипала кивнул, его голова качнулась, как у игрушки, тонкие, угольно-черные волосы милосердно спрятали ужасные глаза.

— Его зовут Наковальня. Маленький авгур.

— Я не знаю его, хотя Его Высокопреосвященство говорил мне о нем. Мукор? Мукор!

Мертвенная усмешка стала таять.

— Мукор, вернись, пожалуйста! Если ты увидишь Бизона или нашего кальде, расскажи им — любому из них или обоим, — что я здесь и меня держит в плену этот человек, работающий на советника Потто.

— Тогда ты не сможешь. — Последнее слово она сказала тихо, почти неслышно. Усмешка исчезла; Прилипала привычно откинул волосы назад, его открывшиеся глаза больше не казались ужасными.

— Не все, э? Многие на нашей, хм, стороне, стороне, э, кальде. — Никто ничего не сказал, и он добавил: — Генерал, э?

— Хочешь мой игломет? — спросил Паук майтеру Мята.

— Конечно, если ты разрешаешь мне взять его.

Он протянул его ей, рукояткой вперед.

— Ты же не будешь стрелять в меня, генерал? Не из моего собственного игломета, который я дал тебе.

Она взяла его, осмотрела и опустила в один из боковых карманов.

— Нет. Только если буду вынуждена. Но, возможно, даже и тогда.

— Лады. Я собираюсь рыть могилу, сечешь? Вы двое можете закончить есть и будете на стреме. — Паук шагнул в пустой туннель. — Но если меня охладят перед тем, как я закончу, она для меня. Завернете меня во что-нибудь и спустите вниз. Нож у меня в кармане.

Вслед за ним они шли по туннелю до тех пор, пока его не перекрыл массивный барьер из ржавого железа.

— Советник Потто не хотел бы, чтобы кто-нибудь слышал это, — признался Паук, — но сейчас, похоже, уже все равно. Fraus![17]

Прошла секунда, ничего не произошло.

Потом огромный барьер задрожал, заскрипел и пополз вверх, неприятно скручиваясь. Внезапно майтера Мята ощутила запах разложения, зловонный, но очень слабый, и она почти поверила, что ей это показалось. Прилипала фыркнул, на удивление как-то по-лошадиному, и вытер нос рукавом.

— Нема свежего воздуха, только когда дверь открыта, — заметил Паук, вводя их в сумрачный тупик, открывшийся за поднявшимся барьером. — Проветрится достаточно быстро. — Он остановился. — Здесь, где заканчивается коркамень. Гляди.

Майтера Мята подошла к нему, пройдя по рыхлой земле, в которой тонули ее истертые черные туфли.

— Я очень рада, что ты разрешил мне услышать слово для этой двери. Мне противно даже подумать, что мы можем остаться здесь, неспособные ее открыть.

— Я вел себя очень честно по отношению к вам обоим, так что вы должны спустить меня после того, как это произойдет. Видишь рулоны поли?

— Конечно. — Майтера Мята осмотрела край стены из коркамня. — Она не такая толстая, как я себе представляла.

— Но очень прочная. В ней железные стержни.

— Э… погребения. — Прилипала показал на клочки бумаги, которые усеивали земляной откос в конце туннеля. — Там, хм, они все? — Он молча сосчитал их, его губы подергивались. — Одиннадцать… э… in toto[18]?

Паук кивнул:

— Осталось еще уйма места, но у нас есть трое в караулке, Пака в большом туннеле и я.

— Ты впал в… э… депрессию. Не более чем, хм, состояние духа, сын мой. Эмоция, эге?

— Да, — искренне согласилась майтера Мята. — Паук, ты не должен говорить так, как будто твоя смерть неизбежна. Сейчас, я имею в виду, от рук этих солдат. Это не так, и я молюсь, чтобы этого не произошло.

— Эта бесовка, которую ты называешь внучкой твоей сив, генерал. Что она сказала?

— Она не бесовка, — твердо заявила майтера Мята. — Она живая девушка, с которой обращались очень плохо и даже издевались над ней.

Паук фыркнул и подобрал лопату с длинной рукоятью, лежавшую между двумя свертками синтетического полотна.

— Эта, э, внучка, генерал. Трудный… э… ребенок? — Прилипала откусил кусок сушеного мяса.

Майтера Мята рассеянно кивнула, обнаружив, что внимательно разглядывает один из мрачных кусков грязной бумаги. Наклонившись, она прищурилась и прочитала имя, дату и несколько подробностей о жизни покойника.

— Самый последний, а, Паук? Бумага кажется чище, чем другие.

— Ага. Последняя весна.

Осталось еще полбуханки. Глубоко погрузившись в мысли, она откусывала кусок за куском, медленно жевала и глотала, запивая водой из своей бутылки.

— Я почти закончил. — Паук перестал копать и оперся на лопату. — Не могли бы вы, оба, принести мне парня? Дверь не заперта.

— Я сама собиралась это предложить, — сказала ему майтера Мята.

— Нам… э… доверяют, э? Полагаются на нашу, хм, честь?

— У меня его игломет, Ваше Высокопреосвященство. Мы можем уйти в любой момент, и я могу застрелить его, если он попытается остановить нас.

— В таких, хм, обстоятельствах…

— Но он дал его мне, помните? Кроме того, он знает туннели, а мы — нет.

— Э… солдаты.

— Я уверена, что они помогут нам, если мы их найдем. А если нет? Паук, мы будем счастливы принести тебе одного из твоих умерших товарищей, для погребения. Спасибо, за твое доверие. Оно оправдано.

Он кивнул:

— Отрежьте большой кусок поли. Положите парня на него и тащите, это совсем не тяжело. Когда вы притащите его сюда, я сам заверну труп в поли.

— Могу ли я позаимствовать твой нож?

Он вынул нож из кармана, протянул его ей и опять стал копать. Прилипала взялся за конец самого маленького рулона, майтера Мята развернула его и отрезала от него кусок в два человеческих роста.

— Майтера, вы, хм, сотворили с ним чудо, — пробормотал Прилипала, когда они опять оказались у караульной. — Поздравляю.

Она пожала плечами и бессознательно опустила руку в карман, нащупывая игломет Паука.

— У него нет карабина, Ваше Высокопреосвященство, а без него он беззащитен перед солдатами. Он надеется, что в нашем присутствии сможет сдаться.

— Я, э… — Прилипала открыл дверь караульной и посмотрел внутрь. Их стулья стояли в кругу, именно так, как они оставили их, и три мертвых человека все еще лежали на твердом каменном полу, нетронутые. — Всегда можно, а? Капитулировать. Сдаться? Не, хм, мы…

— Всегда можно поднять руки и шагнуть вперед, чтобы враг вас увидел, — сказала ему майтера Мята. — Очень много труперов поступили так и потеряли жизнь. Самый ближайший к двери, я думаю. Если вы, Ваше Высокопреосвященство, расстелете эту синтетику, мы сможем