– Она что хочешь починить может! Хоть телавизор, хоть этот… магнетофон! – уверенно заявила баба Катя и добавила где-то подслушанную красивую фразу: – Инженерная душа!

– Ничего она не инженер! – с достоинством возразила тетя Броня, которая всегда все знала. – Она этот… доцент.

Слово «доцент» тетя Броня произносила, разумеется, с ударением на первый слог.

Тем не менее Евдокия Семеновна зазвала к себе Колькину мать, и она действительно в два счета починила телевизор. А Коля потом ответил на Надин вопрос, что его мама преподает в Радиотехническом институте.

Кажется, кто-то потом говорил, что и Коля поступил в этот институт.

Впрочем, это неудивительно – мама наверняка помогла ему при поступлении. А если он закончил этот институт – то вполне вероятно, что там он и остался работать.

Это сразу значительно сужало круг поисков.

Надежда нашла список профессоров и доцентов института, но Николая Петухова среди них не было. Тогда она перешерстила общий список всех преподавателей всех факультетов, однако и там не нашла своего деревенского знакомого.

Она расстроилась и решила, что все-таки придется обзванивать всех Петуховых соответствующего года рождения, но напоследок проверила полный список всех сотрудников института, включая технический и вспомогательный персонал.

И тут, в этом списке, ей, наконец, попалась знакомая фамилия.

Н.Ф. Петухов работал завхозом институтского плавательного бассейна.

– Вот оно как! – проговорила Надежда. – Значит, Коля не унаследовал материнских способностей и «инженерной души», не стал преподавателем или научным работником, но все же пристроился при институте на непыльную хозяйственную должность!

Кот поднял голову и удивленно посмотрел на хозяйку: с кем это она разговаривает?

– Во всяком случае, не с тобой! – ответила Надежда на этот невысказанный вопрос. – И вообще, мне давно уже советовали заняться плаванием. И для здоровья полезно, и от лишних калорий поможет избавиться.

Она оделась поприличнее (как-никак, собиралась повидаться с давним знакомым, почти другом детства) и отправилась на Петроградскую сторону, где располагался Радиотехнический институт.

Здание бассейна, похожее на морскую раковину из стекла и бетона, размещалось чуть в стороне от учебных корпусов. Надежда поднялась по широким ступеням и оказалась перед вахтой. Здесь, за толстым стеклом, как рыба в аквариуме, сидела мрачная тетка с родимым пятном во всю щеку. Как раз в этот момент ее отчитывал невысокий человек с самодовольным начальственным видом, которому несколько не соответствовали розовые оттопыренные уши.

– Вы должны подходить к работе творчески, – говорил лопоухий. – Должны понимать, кто перед вами находится…

– Я сорок лет на вахте сижу! – огрызалась тетка. – Положено, чтобы пропуск предъявляли, а она не предъявила…

– Правила должны применяться гибко, то есть с разбором! – отчеканил лопоухий. – Вы должны были знать, что она – племянница Вахтанга Мерабовича! А для племянницы Вахтанга Мерабовича можно сделать исключение! Нужно творчески подходить к работе!

– Сорок лет без этого обходилась, а тут на тебе… – бубнила вахтерша.

– Времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними! – отрезал лопоухий и удалился с важным видом.

Вахтерша проводила его неприязненным взглядом и, повернувшись к Надежде, рявкнула:

– Пропуск!

– Я к завхозу, к Николаю Федоровичу Петухову, – проговорила Надежда официальным тоном. – По поводу аренды.

– К Петухову? – переспросила вахтерша и сняла трубку местного телефона. Набрав четырехзначный номер, какое-то время послушала.

– Не отвечает Петухов! – проговорила она, кладя трубку на место. – Ладно, проходите, вон по тому коридору налево, потом на второй этаж и первая дверь…

Надежда прошла в указанном направлении, а вахтерша проговорила ей вслед:

– Надо же, сорок лет на вахте сижу, а теперь надо правила с разбором применять…

Надежда прошла по короткому коридору, поднялась по лестнице. На верхней площадке этой лестницы стояла гипсовая статуя, изображающая девушку-пловчиху в целомудренном закрытом купальнике и круглой шапочке. Рядом с гипсовой девахой была дверь, на которой красовалась лаконичная табличка «Завхоз».

Надежда подергала эту дверь, но дверь оказалась заперта. Надежда огляделась по сторонам и в это время услышала шаги поднимающихся по лестнице людей. Перегнувшись через перила, она увидела двух мужчин.

Один из них был примерно ее возраста, хотя выглядел неважно: одутловатый, с нездоровым цветом лица и редкими бесцветными волосиками, разложенными по розовой лысине. Только бледно-голубые, словно выцветшие глаза показались Надежде удивительно знакомыми. Да, такие же глаза были у Кольки Петухова… как, однако, безжалостно время обходится с людьми! Если бы Надежда не знала, кто перед ней, она ни за что не узнала бы Петухова!

Зато второго мужчину она узнала сразу.

Это был тот самый мордатый тип, которого она видела на похоронах Кондратьева. Тот самый, от которого она, Надежда, при помощи одного кота и трех английских бульдогов спасла Марию…

Попасться этому типу на глаза вовсе не входило в планы Надежды.

Она заметалась и юркнула в единственное укромное место – в нишу за спиной гипсовой пловчихи.

Мужчины поднялись по лестнице и остановились перед дверью.

– Проследи, чтобы в дезкамере все было тип-топ! – проговорил старший. – Чтобы никаких следов! И имей в виду, что через тридцать пять минут я отключу подачу воды и переведу на слив, иначе будет авария. А мне авария ни к чему, особенно сейчас…

– Николай Федорович, все будет в порядке! – заверил его мордатый. – Избавимся мы от этого трупа. Только у меня ключа нет…

Надежда побледнела, услышав о чьем-то трупе. Одновременно она отметила, что не ошиблась: лысый тип с голубыми глазами – действительно Николай Петухов.

– Ключ – вот он, – Петухов что-то передал своему подручному. – Но сперва посмотри через люк, ты помнишь, он в двести двадцать второй, убедись, что она утонула…

Мордатый кивнул и ушел. Петухов открыл дверь своего кабинета и скрылся за ней. Надежда помнила, что времени у нее в обрез, но спешить она тоже не могла. Она вытащила из сумочки пудреницу и поставила ее на плечо гипсовой пловчихи. С трудом разглядев себя в маленьком зеркальце, она накрасила губы поярче и завязала шарфик самым легкомысленным образом. Через пару минут она выскользнула из своего убежища и постучала в кабинет завхоза. Показалось ей или нет, что гипсовая пловчиха посмотрела на ее косметику с легкой завистью?

Не дождавшись ответа из кабинета, Надежда толкнула дверь и заглянула внутрь.

Завхоз сидел за столом, перебирая какие-то документы.