стала ничего отвечать. Неожиданно поймала себя на том, что теперь одна мысль о скором возвращении Рефа уже вгоняет меня в панику. А где же волнительная радость? Нет ее. Все светлые порывы затмил страх, который с каждым днем разрастался все больше и больше.

– Всем доброе утро! – следом за Тавером и Аниль, на кухню вошел Гран. Как всегда улыбался, вот только чуть усталый вид явно выдавал, что оборотню в родных пенатах тоже далеко не как на курорте.

– Привет, – отозвалась я. – Что у нас сегодня по плану? Опять в лес идти?

– Нет, дома сидите, отдыхайте, я сам схожу, – обрадовал Гран, садясь за стол.

Аниль взялась спешно наливать ему чай. Тавер остался стоять у дверного проема.

– Ты чего не садишься? – полюбопытствовала Дарла.

– Если я сяду, то усну. Я почти не спал сегодня. Все кошмары на тему кладбища мучали, – с укором ответил артефактор.

– Мне бы такие кошмары, – некромантка завистливо вздохнула. – А то ни наяву, ни во сне… Гран, долго нам еще это зелье дурацкое готовить?

– Оно не дурацкое, – назидательно возразил тот, – оно очень даже полезное. Если вы не в курсе, мы готовим не абы что, а зелье Даграва. Оно так названо в честь одного зельевара древности, который это зелье и создал. Между прочим, это настоящий подвиг был! Самый важный ингридиент зелья – тафетус. Он как бы сам по себе не ядовитый, но вот когда цветет раз в год, выпускает незримую пыльцу в огромных количествах. Она-то как раз для человека смертельна. Тафетус полностью уничтожили вблизи людских поселений. Вот только для нас это дополнительная проблема, – Гран вздохнул. – Нам хоть как нужно будет его найти. Но у меня есть предположения, где искать.

– А если мы сами потравимся? – опасливо спросил Тавер.

– Не, нам это не грозит, тафетусу только через полгода цвести, в остальное время он полностью безвреден. Да и в любом случае я за ним один пойду, уж очень это опасно. Если он где-то и есть, то лишь у самой границы Запретного леса, – прозвучало донельзя зловеще.

– А Запретный лес – это что? – озвучила Дарла явно общую мысль.

– Спроси, что попроще, – мрачно усмехнулся Гран. – Честно, сам толком не знаю. Да, наверное, и никто здесь не знает. Столько разнообразных слухов о его происхождении ходит, что уже и не разберешь, что правда, а что просто выдумки. Ну вот как бы объяснить… Поселения разных кланов оборотней по сути находятся в огромном Вестсарском лесу. А примерно в его центре есть довольно немаленькая территория, которую и зовут Запретной. Даже ограду вокруг возвели, чтобы никто случайно туда не забрел. Там царит какая-то необычная магия, причем очень мощная. Это место живет по неким своим законам, будто отдельная реальность. И никто, кто однажды вошел в Запретный лес, оттуда не вернулся. Но загвоздка в том, что последний раз тафетус видели как раз там у ограждения. И лучше я один отправлюсь на поиски.

– Гран, ну мы же все уже вроде как взрослые люди, никто в этот Запретный лес не сунется, – возразила я. – Правда, ребят?

– Я уж точно, – тут же кивнула Аниль.

– Я и подавно не рвусь, – нервно сглотнул Тавер.

– А я бы заглянула… – протянула Дарла. – Да ладно-ладно, не смотрите на меня так, не собираюсь я в этот ваш непонятный лес, буду и дальше здесь от скуки взвывать вам, любителям тишины и спокойствия, на радость.

– Но я все равно один пойду, – Гран стоял на своем. – Если кого с собой и возьму, то только Рефа. К тому моменту, как подойдет время за тафетусом идти, может, как раз и Реф приехать сюда успеет.

Гран почтил нас своим присутствием ненадолго. За ним спешно пришел один из его братьев, мол, что-то там очень срочно нужно сделать к некой послезавтрашней церемонии, так что без Грана вот совсем не обойтись. И остались мы опять вчетвером. Вдобавок с детальными указаниями, что дальше с разнесчастным зельем делать.

Ничего особо сложного и не предстояло. Просто помешивать медленно нагреваемое зелье в особой последовательности: три раза по часовой стрелке, три раза против – и так на протяжении двух часов. Монотонно, но в общем-то просто.

Первой была моя очередь. Очаг едва источал тепло, зелье на дне сосуда не подавало никаких признаков жизни, а я стойко его помешивала специальной деревянной палкой, тонкой и длинной. Три раза в одну сторону, три раза в другую и так далее… Уже через пару минут мне это надоело. Да и мысли были крайне далеки от всяких зелий.

Дверь скрипнула, Дарла быстро вошла в каморку.

– Скучаешь?

– Ну как сказать. Не слишком все это увлекательно. Ты решила составить мне компанию?

– Ага, – Дарла уселась на маленькую табуретку у стены, – а заодно переждать тяжелые времена. Да что я, хех, ты бы видела, как Тавер спешно улепетывал!

– А что случилось? – не поняла я.

– Аниль взялась печь пирог, – она мученически закатила глаза. – Вроде как у оборотней обычай такой. Печешь какую-нибудь постряпушку и топаешь с этим шедевром кулинарии к кому-нибудь в гости. Вот Аниль воспылала энтузиазмом, собирается к матушке Грана сегодня идти. Я как бы пыталась намекнуть, но бесполезно. Аниль вбила себе в голову, что непременно сможет завоевать расположение этой суровой дамы, нужно просто правильный подход найти. Хотя, по-моему, тут единственный подход – это сваливать поскорее отсюда, подальше от Гранового семейства. Но кто бы когда меня послушал?.. В общем, я пока тут отсижусь. Опасаюсь, что Аниль попросит ее пирог продегустировать.

– А, на мой взгляд, она все же молодец, – заслушавшись Дарлу, я едва не сбилась с правильного помешивания зелья. – Не сидит сложа руки, все ищет хоть какие-то выходы из сложившейся безрадостной ситуации. Да и вдруг мы с тобой ошибаемся, и родители Грана непременно оценят, какая Аниль замечательная.

Дарла наградила меня крайне скептическим взглядом, но спорить все же не стала. Взялась рассматривать разномастные банки-склянки на рядом стоящем стеллаже. Я тоже не стала тему развивать. Просто мешала зелье и думала о своем. Хотя думать о собственных проблемах не хотелось совсем, но мысли неотвратимо не давали покоя.

Мне упорно казалось, что я все еще чувствую вкус поцелуя на губах. Даже не физически, а эмоционально. Словно это незримое клеймо, которое я добровольно на себя приняла – и от таких сравнений становилось еще хуже. Злость, отвращение, страх и…растерянность. С одной стороны, чуть ли не трясло от негатива в адрес Алекса. Но с другой… Восстанавливаемые воспоминания носили исключительно светлый