Вскоре небольшое население станции собралось на завтрак в столовой. Не хватало только раненного Платта и Анды. Она так и не выходила из своей комнаты после ночных событий.

Все расселись за столом, и Лахриму сразу бросились в глаза осунувшиеся мрачные лица всех без исключения. И причиной этому была не только смерть туземца.

— Сдам сегодня углубленные анализы, — усердно чесался Расмус. — Такое впечатление, что какое-то кожное заболевание подцепил. Всю ночь зудело. Сейчас полегче, слава богу.

— У меня и внутри гудит, — присоединилась Миляна. — Живот как будто распирает и в груди немного давит.

— Надо и вас тоже проверить, — откликнулся медик, — И продукты проверить. Вдруг испортились.

— Не надо проверять. Уже почти прошло, — махнула рукой девушка. — Дайте мне лучше снотворного вечером.

— Сны ужасные, — тряхнула она головой, — совсем не выспалась.

— Меня тоже кошмары мучили всю ночь, — признался Хольм. — Я думаю — это реакция на все эти ужасы, что творятся вокруг.

— Хм, — с сомнением хмыкнула великанша. — Я в разных передрягах бывала. Но спала всегда нормально.

Лахрим и Штеер переглянулись, ожидая, видимо, что кто-то из них продолжит делиться ночными впечатлениями. Но оба каждый по своей причине молчали.

Штеер не отводил глаз от Лахрима, намекая, что желает услышать и его историю. Чтобы избавиться от пристального взгляда Грига, Лахрим якобы случайно задел пластиковую ложку, и та упала на пол.

Лахрим нагнулся и заметил как по стене, а потом по полу поползла еле различимая тень. Поднимаясь, он увидел, как она перебралась на стол и коснулась ладони Лахрима.

Едва это случилось, как он вновь, подобно позапрошлой ночи оказался в темно-сером тумане. Он, как и тогда, поглотил стены, стол, все предметы и людей.

Сквозь него только просвечивали несколько оранжевых силуэтов, но заметно меньшего размера, чем в прошлый раз. Марево активно сгущалось вокруг них. Темная субстанция колыхалась по краям.

Но это не касалось одного из сгустков. Он был совсем темным, без единого оранжевого просвета. Лахриму почудилось, что образование двинулось в его сторону, и он в страхе оторвал руку от стола.

Видение пропало. Вокруг вновь была комната. А перед Лахримом стол, с сидящими людьми. Лахрим, только что смотревший на темный сгусток, теперь смотрел на человека на его месте.

«Если эта темная гадость смогла поглотить одного из нас, да еще именно…, — лихорадочно думал Лахрим. — Нет, не может быть. Это просто галлюцинация».

Но убедить себя в последнем он не смог. Кусок не лез в горло, и он закончил завтрак, не съев и половины, хотя еще несколько минут назад был чертовки голоден.

— Отнесу еду Платту, — поднялся он из-за стола, поняв, что больше ничего внутрь себя не закинет.

— Я с тобой, — встала и Миляна.

В отличие от Лахрима, у нее сложностей с аппетитом не наблюдалось. Она к тому времени уже поглотила два эрзац-пайка чуть ли ни вместе с их само приготавливающей оболочкой.

Справедливости ради и Штеер и студент, тоже зря времени не теряли. Если с великаншей еще все было понятно, то подобную прожорливость у других Лахрим прежде не замечал.

Миляна взяла поднос и кинула на него несколько пайков.

— Коротышке и себе еще пару штук, — отреагировала она на вопросительный взгляд Лахрима. — Что-то я не наелась.

Она тут же отвернулась и пошла к выходу из столовой. Лахрим направился следом.

«Растущий организм», — думал он, оглядывая широченную спину перед собой.

— Наконец-то! Я голоден, как динозавр после спячки, — сильно обрадовался их приходу Платт. — О раненных надо первым делом думать, а не последним.

— Некоторых раненных лучше сразу добивать, как загнанных лошадей, — с кислым лицом отдала еду коротышке Миляна.

— Хотя и на лошадь ты не тянешь, — брезгливо сморщилась она. — Скорее на усатого таракана.

— А я удивлен, что после тебя еще хоть какая-то еда осталась, — парировал коротышка, — Я даже по ночам слышу, как в твоей комнате челюсти чавкают.

Очередной обмен любезностями прервал Штеер, появившийся в дверях.

— Как состояние? — спросил он Платта.

— Уже лучше, капитан, — ответил бортинженер.

— Сейчас мне нужны все люди, — сосредоточенно произнес коммандер. — Мы так и не поймали зверя.

«С капитаном крыша попрощалась? — изумился про себя Лахрим. — Он до сих пор хочет на этого жуткого монстра поводок накинуть».

— Эта тварь сожрет нас гораздо вернее, чем мы ее поймаем, — озвучил вслух мнение Лахрима Платт. — Кэп, надо убираться отсюда, пока живы. Обрубок чудища у нас есть. Вернемся не с пустыми руками.

— В мертвом теле все процессы затухают, — возразил Штеер. — Мы доставим в Компанию бесполезный кусок плоти.

— Попробуем еще раз, — загорелись недобрым огонем глаза капитана. — Я уверен, в этот раз получится. Будем охотиться днем. Зверь боится света. Помните, как он убежал от фонаря в пещере.

— Снаружи сейчас уже сумерки, — решил вставить свои пять копеек Лахрим. — А скоро солнце и вовсе перестанет светить.

— И неизвестно насколько сильна в звере эта аллергия к свету, — добавил Платт. — Я бы не хотел на это ставить свою жизнь.

— Сделайте хотя бы запрос в штаб, кэп, — настаивал он. — Если они разрешат прекратить операцию, то вам опасаться нечего.

Штеер оглядел троих членов своего отряда. Все они смотрели на него тревожными умоляющими взглядами. Даже Миляну явно не прельщала перспектива задерживаться на этой планете.

— Хорошо, — с очевидным неудовольствием произнес Штеер. — Сделаю запрос.

Он резко обернулся и ушел.

2.

До обеда Миляна и Лахрим занимались укреплением еще одного окна комплекса в прихожей. В дело шли любы металлические предметы, которые приваривались к жалюзи и раме.

— Если эта тварь не научилась еще прогрызать стены — мы в безопасности, — сказал Лахрим великанше, оценивая взглядом плоды трудов.

— В безопасности, — хмуро кивнула та, — Но только внутри здания.

«А наружу меня и под дулом игломета не выгонишь», — подумал Лахрим.

Он сильно обрадовался, что в этот день не пришлось вместе со спецами в третий раз подряд идти в красную пустыню. Он и в прежние походы не испытывал восторга, а после событий последней ночи у него дрожали колени от одной лишь мысли очутиться вне лагеря.

Хотя, возможно, причиной тревожных настроений послужила малая толика свободного времени. Оно появилось впервые, и позволило Лахриму задуматься о чем-то дальше ближайших пяти минут.

Но от него тут мало что зависело, и он повернул реку размышлений в более приятное русло. Лахрим вспомнил о других непреходящих интересах. Для него это была Анда.

«За завтраком она так и не пришла, — размышлял он. — К обеду голод вернет ее в реальный мир. Тогда и попробую с ней пообщаться».

Но его ждало разочарование. И в обед