Слова «удивительный», «необыкновенный» часто применяются к великим историческим событиям, и нет события, к которому они применялись бы чаще, чем к завоеванию Индии. Событие может быть, в известном смысле, удивительным или странным и вместе с тем легко объяснимым. Завоевание Индии очень необыкновенно в том смысле, что ничего подобного ранее не бывало, и потому ничего подобного не могли ожидать те, которые в течение первого полутора столетия управляли делами Компании. Без сомнения, ни Джоб Чарнок (Job Charnock), ни Джозия Чайльд (Josiah Child),[120]ни губернатор Питт (Pitt) в Мадрасе (дед великого лорда Чатама), ни майор Лоренс даже и не мечтали, что их потомки когда-нибудь ниспровергнут власть Пейшвы из мараттов и даже самого Великого Могола. Но это событие отнюдь не является удивительным в том смысле, что трудно отыскать причины, которыми оно было вызвано. Припомним прежде всего, что авторитет власти в Индии вследствие падения могольской империи был ниспровергнут, что там все ждало тех рук, которые примут эту власть, что повсюду авантюристы всех родов создавали империи, – и мы не найдем ничего удивительного в том, что купеческая корпорация, обладавшая деньгами для содержания наемной силы, успешно соперничала с этими авантюристами и одержала верх над своими соперниками при помощи английской военной науки и английских военачальников; это тем более естественно, что эта Компания могла всегда опираться на авторитет и силу Англии и управлялась постоянно государственными людьми Англии.

Из всего, мною сказанного, видно, что завоевание Индии не было вовсе завоеванием в обыкновенном смысле слова, ибо оно не было деянием государства и было выполнено армией и деньгами, не принадлежащими государству. Я указал на это с тем, чтобы уничтожить ни с чем не сообразное представление, что Англия, оставаясь невоенной державой, не ощущая истощения и не делая значительных затрат, завоевала Индию, то есть страну, равную по населению Европе и отстоящую на расстоянии многих тысяч миль. Противоречие это объясняется просто. Англия не совершила завоевания Индии в строгом смысле слова. Известное число англичан, которым пришлось жить в Индии в эпоху падения империи Могола, были настолько же счастливы, как Гайдер-Али и Рунджит Синдхья, и потому достигли верховной власти.

По своему фактическому результату событие это равносильно завоеванию Индии Англией, ибо теперь, когда процесс завершен, с упразднением Ост-Индской компании королева Виктория сделалась императрицей Индии, и секретарь по индийским делам является членом английского кабинета, заседает в парламенте и ответствен за управление этой империи. Англия, как государство, этого приобретения не делала, оно само ей досталось. Здесь мы видим воплощение того общего принципа, который, как я указывал выше, управлял со времен Колумба всеми колониями европейцев вне Европы. Как бы они ни были далеки, как бы ни были велики их успехи, они никогда не были в состоянии с самого начала свергнуть с себя свою европейскую гражданственность. Кортес и Писарро раздавили найденные ими в Америке правительства. Почти без всякого усилия они повсюду установили свое верховенство. Им удалось уничтожить в Мексике власть Монтесумы, но они не могли даже мечтать противиться власти Карла V, находившегося по другую сторону Атлантического океана. Благодаря этому все, что ни завоевывали они благодаря своей неудержимой дерзости и силе, – все немедленно, словно по праву, было конфисковано Испанией. То же самое случилось и с англичанами в Индии. После 1765 года Ост-Индская компания номинально заняла высокий пост в империи Великого Могола.[121]Английский парламент издает указ, что всякое территориальное приобретение, которое может быть сделано Компанией, должно находиться под его контролем. Имя Великого Могола почти не упоминается в прениях, и, по-видимому, никто не интересуется, согласился ли он, чтобы управление его провинций – Бенгала, Бихара и Ориссы – находилось под контролем иноземного правительства. Компания являлась одновременно частью двух государств. Она была Компанией, подчиненной хартии английского короля, и в то же время диваном, подчиненным власти Великого Могола. Она низложила власть Великого Могола, как Кортес низложил Монтесуму; но она кротко передала все свои необъятные приобретения под контроль Англии и наконец, в 1857 году, по прошествии ста лет после битвы при Пласси, подверглась упразднению, уступив Индию английскому правительству.

Я рассмотрел природу тех отношений, в которых Индия стоит к Англии; я показал далее, каким образом можно объяснить возникновение этих отношений, не апеллируя к чуду. Теперь мы можем еще подвинуться на шаг вперед и решить, могут ли эти отношения продолжаться без вмешательства чуда, или, быть может, мы должны рассматривать английское управление в Индии, как вид политического tour de force, как явление, самая длительность которого должна нас поражать и которое в будущем уж, конечно, не может быть долговечным. Все это я говорю потому, что главное затруднение, с которым приходится бороться английскому историку при изучении индийских дел, состоит в ослепляющем влиянии событий, столь странных, столь отдаленных и столь грандиозных, что они побуждают нас считать обычные законы причинности неприложимыми в Индии, где все чудесно. Риторический тон, столь принятый в истории, благоприятствует этой иллюзии; историки любят выдвигать все странные и чудесные черты Индийской империи, точно ставят своею целью не объяснение того, что происходит, а изображение его в таком виде, чтобы оно казалось возможно менее объяснимым.

Вследствие этого в Англии склонны считать свое господство в Индии исключением из всех исторических законов, каким-то чудом политики – чудом, которое можно объяснить только геройством английской расы и прирожденным ей гением управления. Конечно, пока мы будем держаться такого взгляда, мы не будем в состоянии выяснить себе, насколько долго может продолжаться это господство. То, что с самого начала было чудом, и до конца останется чудом. Если временно действие общих законов приостановлено, то кто скажет, как долго может длиться такое положение вещей? Я старался взглянуть спокойно на возникновение Индийской империи. Я рассмотрел завоевание Индии и нашел, что оно может быть названо удивительным только в том смысле, что не походит на все пережитое раньше. Но перевороты в азиатском обществе, естественно, не походят на европейские перевороты, и завоевание Индии отнюдь не является чудесным, то есть оно объяснимо и даже легко объяснимо. Теперь я приступаю к вопросу, является ли чудом, то есть объясним ли факт английского правления в Индии.

Он, конечно, должен казаться чудом, раз мы допустим, что Индия – завоеванная страна и что англичане – ее завоеватели. Кому не известно, как трудно подавить недовольство покоренного населения? Невозможность подавления доказывалась многократно даже в тех случаях, когда превосходство в численности и качестве войск было решительно на стороне победителей.