Англия теперь преобразует Индию; это преобразование может со временем внушить опасения самой Англии, однако англичане, если даже они правы, сожалея, что преобразование ими начато, не должны оставлять его неоконченным.

Вообще я надеюсь, что наш продолжительный анализ вопроса о расширении Англии заставит вас почувствовать фантастическое во всех ходячих понятиях о том, что Англии следует покинуть колонии, покинуть Индию. Разве мы так властны над ходом событий, как воображаем? Разве мы можем остановить рост, продолжающийся уже несколько веков, из-за какой-то прихоти, или потому, что при поверхностном взгляде он оказался не отвечающим нашим мечтам? Течение времени и сила жизни больше стесняют нашу свободу, чем мы это сознаем. Правда, в Англии никогда не приучали себя к мысли о Великой Британии. Английские политики, английские историки все еще сознают своим отечеством Англию, а не Великую Британию; они все еще думают, что Англия имеет колонии; они позволяют себе твердить, что ей легко отбросить эти колонии и с полным удобством вновь превратить уединенный остров времен королевы Елизаветы в «лебединое гнездо на большом пруду». Но подобная мысль является химерою, одним из тех мифических чудовищ, которые создаются не воображением, а отсутствием воображения.

Таков вывод, к которому я прихожу. Но не его хотелось бы мне особенно запечатлеть в умах ваших. Мне не столько хочется сообщить вам здесь верный взгляд на практическую политику, сколько на цель и метод исторических занятий. Главная моя задача в этих лекциях состояла в том, чтобы показать вам, в каком свете следует рассматривать новейшую историю Англии. Мне кажется, что большинство наших историков, дойдя до новейших времен, теряют нить, затрудняются в выборе предмета и кончают тем, что пишут повесть без нравоучения. Я старался, прежде всего, указать, что история имеет дело не только с интересными деяниями, совершенными англичанами или совершившимися в Англии, а с самой Англией, рассматриваемой как нация и как государство. Для уяснения этого я не вдавался ни в какие повествования, не приводил занимательных рассказов, не рисовал героических портретов, а имел в виду постоянно Англию, как великое целое. В ее истории мало драмы, ибо Англия едва ли может умереть, и по крайней мере в рассмотренном периоде она мало страдала, ей даже не грозили великие страдания. Каким же важнейшим переменам подверглась Англия за этот период? Без сомнения, она испытала значительные политические перемены, но они не были так достопамятны, как перемены семнадцатого века. Тогда она сделала одно из величайших политических открытий: научила мир, как применять свободу к условиям государства-нации. Обратно, новейшее политическое движение – движение реформы, либерализма началось не в Англии, а на континенте, откуда мы его заимствовали. Специальным английским движением этого периода, как я старался доказать, было ее небывалое расширение. Усвойте себе этот факт, и вы получите ключ к восемнадцатому и девятнадцатому столетиям. Войны с Францией от Людовика XIV до Наполеона располагаются естественным рядом. Американская революция и завоевание Индии перестают быть отклонениями и занимают свои надлежащие места в основной линии английской истории.

Рост богатства, торговли и промышленности, падение старой колониальной системы и постепенное развитие новой – все это легко обнимается одной формулой. Наконец, формула эта связывает прошлое Англии с ее будущим: принимая ее, англичане должны оканчивать историю своей отчизны не утомленными и смущенными, как от чтения слишком растянутой повести, но просветленными и более прежнего заинтересованными; они должны чувствовать себя подготовленными к тому, что ждет их впереди.

Я часто слышу от тех, кого, как и меня, занимает вопрос, как надо обучать истории: «Прежде всего, вы должны делать ее интересной!» В известном смысле я с ними согласен, но я придаю другое значение слову «интересный» – его первоначальное и точное значение. Под словом «интересное» они разумеют романтическое, поэтическое, изумительное; я не пытаюсь делать историю интересной в этом смысле, ибо нахожу, что этого сделать нельзя, не подделывая истории, не примешивая к ней лжи. Слово «интересное» собственно не означает «романтическое». Интересно то, что затрагивает наши интересы, что близко нас касается и очень для нас важно. Я старался показать вам, что история новейшей Англии с восемнадцатого столетия должна для англичан быть интересна в этом смысле, что она чревата великими результатами, которые окажут влияние на их жизнь, на жизнь их детей и на будущее величие их отечества. «Делайте историю интересной!» Я не в состоянии считать ее интереснее, чем она есть на самом деле, не фальсифицируя ее. Поэтому-то, встречая людей, которые не находят историю интересной, я ни на минуту не собираюсь изменять историю – я стараюсь изменить их самих.