Эта новая связь, раз установленная, затмевает на время старую, особенно в глазах самих завоевателей – англичан. Как я уже сказал, враг, которого англичане долгое время всего более страшились в Индии, был их исконный враг – Франция. Правда, вторжения из Афганистана не прекращались. Вторжение Надир-шаха произошло всего только за девять лет до 1748 года, с которого мы считаем начало Британской империи. Вторжение Ахмеда-шаха-Абдали случилось тринадцать лет спустя. Но эти события не привлекли особенного внимания англичан; это понятно, что хотя они уже начали свои завоевания, но тогда им еще и не снилось, как далеко пойдут эти завоевания. Прочно утвердившись в качестве территориальных правителей в окрестностях форта Сент-Джорджа и форта Уильяма, они не думали считать себя ответственными за всю Индию и не входили в сношения Индии, взятой, как целое, со внешним миром. Дела Афганистана или Пенджаба казались им столь же далекими, как дела турецкой империи.

Но на исходе восемнадцатого столетия во взглядах англичан происходит перемена. До сих пор они с наибольшим беспокойством взирали на Мадрас и Декан. Главным их опасением была возможность заключения союза между французами и одним из туземных князей на юге – союза, в силу которого французы окажут ему помощь оружием, офицерами или флотом, в то время как он произведет нападение на Мадрас. Это действительно и случилось во время войны с Францией, вызванной американской революцией, и, быть может, англичане никогда не были так теснимы в Индии, как тогда. Гайдер-Али (султан майсарский) вторгся в Карнатик[148]и дошел до самых ворот Мадраса, а с моря ему оказывал поддержку один из величайших французских моряков – Бальи-де-Суффрен. И, однако, пятнадцать лет спустя весь характер внешней политики англичан в Индии был совершенно изменен египетской экспедицией Бонапарта.

С этого момента французская политика получила новое направление. Правда, она не разорвала старых связей в Декане и рассчитывала, что Типу окажется таким же полезным союзником директории, каким был его отец Гайдер для Людовика XVI. Но одновременное занятие Египта Бонапартом и его поход в Сирию – меры, откровенно направленные против Англии, – свидетельствовали, что он имел намерение нанести удар английскому владычеству в Индии с севера. Тогда англичане впервые вспомнили Надир-шаха и Ахмеда-шаха-Абдали; тогда они впервые взглянули с беспокойством на Хайберский проход, на Зомонт-шаха, занимавшего на исходе восемнадцатого века престол Ахмеда в Кабуле, и на персидский двор.

Это – вторая фаза в истории иностранной политики индийской империи. Она начинается известной миссией Малькольма к персидскому двору в 1800 году. До этого времени Англии никогда не приходилось заботиться о равновесии в Азии или спрашивать, quid Tiridaten terreat, какие мысли волнуют душу персидского царя. Но, заметьте, в это время англичане страшатся тайного влияния не России, а Франции. Я уже имел случай упомянуть, что, быть может, герцог Веллингтон считал, что при Ассее он дерется с французами, как и при Ватерлоо. Точно так же и Малькольм в своих переговорах с персидским двором имеет в виду Наполеона и Францию, а отнюдь не Россию.

Хотя на этой второй фазе англичане обратили уже внимание на Афганистан, однако они продолжают опасаться французского влияния на юге. Черты из жизни самого сэра Джона Малькольма иллюстрируют это. Так, он был избран для персидской миссии благодаря тому, что как раз перед тем отличился в войне с Типу, султаном майсарским; война же была почти настолько же войной с Францией, как и более ранняя война, в которой отличился Клайв. Сам Типу был на дружеской ноге с директорией, Бонапарт был его союзником, как Суффрен был союзником его отца. Французы называли его citoyen Tippou. Но что же делается в это время в Низаме?[149]С правительством Низама в Гайдерабаде пятьдесят лет перед тем французы завязали свои первые сношения. Они лучше англичан знали, как надо завоевывать Индию, и знали, что секрет завоевания заключается в обучении сипаев и в подчинении их европейским военачальникам. К 1798 году в Гайдерабаде оказывается армия в 14 000 человек, дисциплинированная и стоящая под командой французских офицеров. Она находится под начальством некоего Реймонда, и в «Биографии Малькольма», написанной Кеем (Кауе), мы читаем, что Низам «для содержания этих войск уступил часть своей территории. Устроены были литейни под надзором знающих европейцев. Отливались пушки, изготовлялись ружья. Отряды Реймонда, превосходно экипированные и обученные, отправлялись в бой с развевающимися цветами революционной Франции и с шапкой свободы, выгравированной на их пуговицах». Конечно, пока номинальный союзник Англии, Низам, поддерживал эту армию, а Типу находился в открытой связи с Францией, положение Англии на Декане было по существу столь же непрочно, как в начале ее распрей с Францией из-за Индии. Теперь, в 1798 году, войско Реймонда могло одержать верх над англичанами, как раньше Клайв рассеял французов при Аркете. В этот трудный момент был послан в Гайдерабад молодой Малькольм; ему удалось распустить французскую армию, или, как он выражается, «изгнать это гнездо демократов».

Таким образом, до сих пор мы видели в иностранной политике британской Индии две фазы развития. В первой она имела одного внешнего врага – Францию и ждала его нападения с одного фланга – из Декана. Во второй – у нее все тот же враг, который действует тем же путем, но могущество его расширилось. Он завязал или, быть может, только казалось англичанам, что завязал, сношения с другими азиатскими государствами вне Индии. Сначала это были Афганистан и Персия, а после Тильзитского договора в 1807 году к ним присоединилась новая держава, хотя и европейская, но уже начавшая свое вступление в Азию, держава, которая теперь впервые упоминается в истории британской Индии, – Россия.

Вторая фаза кончается с падением Наполеона. С ним окончательно, хотя, быть может, и не навсегда, падает влияние Франции на Индию. Отстранение Франции было обеспечено захватом острова Св. Маврикия в 1810 году и удержанием его при заключении общего мира.

Последовала остановка в иностранной политике. Империя не имела важных иностранных сношений в продолжение двадцати лет. Затем начинается новая фаза. Другая европейская держава заступает место Франции, как соперницы англичан в Азии. Держава эта – Россия.

Вся история Великой Британии с самого ее возникновения в исходе царствования Елизаветы может быть разделена на три главных периода. Первый период обнимает семнадцатое столетие, когда она постепенно поднимается с низших ступеней до первенства между колониальными империями. Затем следует тот поединок с Францией в Америке и в Азии, о котором я так много говорил. Он занимает восемнадцатое столетие. Когда он кончился, Великая Британия вступает в третий период, который, согласно общему историческому развитию, начал формироваться задолго до окончания второго. В этом третьем периоде у английской мировой державы два соседа-гиганта: на западе – Соединенные Штаты, на востоке – Россия.

Это те два государства, которые я приводил как пример современной тенденции к созданию громадных политических агрегатов, невозможных вне современных изобретений, уменьшающих трудности, создаваемые временем и пространством. Оба государства – сплошные сухопутные державы. Между ними не менее обширная, но не сплошная, а разрезанная во всех направлениях океанами, лежит, подобная мировой Венеции, с морями вместо улиц, Великая Британия.