– Надо же, я об этом даже не подумала…

– А ты бы как поступила, если вы с матерью жили в Аткарске? Вот представь, приходит она к тебе и говорит: что-то надоело мне, доченька, жить в этом захолустье, вот тянет меня в большой город, в Саратов. Я, пожалуй, поеду. Куплю себе там квартиру… Ну как?

– Да уж. Звучит неправдоподобно. Да и деньги на покупку квартиры у нее откуда?

– Вот и я о том же. Поэтому надо все проверить. Понимаешь, когда в деле встречаются вопросы такого рода, надо всегда искать мотив. Что толкнуло твою Наполову переехать? Почему она не взяла семью сына? Ведь в ее-то возрасте куда естественнее было бы жить при сыне, так?

– Да-да… Что ж, теперь и мне самой интересно. Может, у нее сын был больной… Да, ты прав, я совсем ничего не знаю о прошлом Лидии Александровны. И кем она была до пенсии – тоже не знаю. Хотя припоминаю что-то… Кажется, тоже бухгалтером или экономистом…

Аткарск показался им городом-призраком. Туман, дома и движущиеся навстречу машины виделись расплывчатыми, нереальными. И люди какие-то мрачные, с белыми лицами, в черной одежде.

– Нет солнца, и нет жизни, – пробормотала Ольга, вжимаясь в сиденье.

– Однако жизнь есть. Есть люди, и они тоже куда-то спешат… – отозвался Мирошкин, притормозив возле автобусной остановки, где стайкой стояли замерзшие люди, чтобы спросить, где находится нужная улица.

Оказалось, что дом, в котором живет семья Юрия Наполова, стоит рядом с краеведческим музеем, неподалеку от городского парка.

Они без труда нашли нужный, небольшой двухэтажный желтый дом.

– Ну что, пойдешь со мной?

– Конечно!

Вошли в дом, поднялись на второй этаж, позвонили.

– Надо было выехать часов в семь, тогда бы была вероятность застать взрослых дома, – вздохнул Сергей, прислушиваясь к тишине за дверью.

Однако им повезло. Вскоре послышались шаги, и женский голос спросил:

– Кто там?

– Это из прокуратуры, – ответил Сергей, и дверь тотчас отворилась. На пороге они увидели молодую женщину в красном фланелевом халатике.

– Проходите, пожалуйста, – сказала она испуганным голосом, – что-нибудь случилось?

– Вы – Наполова Екатерина?

– Да, это я, – ответила женщина и впустила незваных утренних гостей.

Как Мирошкин и предполагал, квартира, где жил сын Наполовой, была более чем скромной. Узкий темный коридор, стены которого были обклеены простыми кремовыми обоями. На полу – вытертая ковровая дорожка.

Хозяйка, поправляя на ходу волосы, пригласила их в гостиную, небольшую комнату, заставленную старой мебелью. В кресле сидела большая резиновая кукла в кружевном платьице. На полу в углу стоял маленький трехколесный велосипед. На круглом столе плетеная белая скатерть и ваза с яблоками.

– Что случилось?

– Ничего особенного. Просто нам необходимо задать вам несколько вопросов. Юрий Наполов – ваш муж?

– Бывший муж, – глаза Кати Наполовой наполнились страхом. – Что с ним?

– Скажите, Лидия Наполова – ваша свекровь?

– Она как бы бывшая свекровь, потому что с Юрой мы уже давно в разводе… Что происходит?

– Если Юрий – ваш бывший муж, то с кем вы живете в настоящее время?

– У меня гражданский муж, Федор Щеголев. Он только что ушел на работу. Он работает водителем в транспортной фирме.

– А где проживает ваш бывший муж?

– Я не знаю… Он уехал из Аткарска. Давно. Сразу после развода.

– Куда уехал?

– Сначала в Саратов, а оттуда, кажется, в Москву. Я не спрашивала Лидию Александровну… Мне нет до него никакого дела.

– Причина развода?

– Просто не сошлись характерами. У него появилась другая женщина, и он сначала ушел к ней, а потом уехал… Вместе с матерью. Женщина эта осталась жить здесь. Я вижу ее почти каждый день, она работает неподалеку от школы, где я преподаю.

– Скажите, раньше Лидия Александровна жила вместе с вами?

– Да, мы все жили вместе…

– Почему она уехала?

– Она сделала это из-за Юры.

– В смысле?

– Понимаете, она из тех матерей, которые живут ради детей… Так вот, моя свекровь готова была сделать все для Юры. Представляете, ее даже не остановил тот факт, что у нее здесь маленькая внучка, которую она, кстати, тоже очень любит…

– Почему она поехала вместе с сыном? Ведь это в определенном смысле трудно. Надо где-то жить…

– У нее умерла какая-то родственница в Саратове, и ей по наследству досталась квартира, представляете? Как по заказу! Но надо отдать Лидии Александровне должное, она не стала с нами ничего делить и оставила нам с дочкой вот эту свою квартиру, где до этого мы жили все вместе… То есть получается, что с Наполовым я рассталась, но со свекровью сохранились хорошие отношения, и я ей очень благодарна за этот жест. Другая бы на ее месте оставила нас с дочкой на улице…

Ольга поймала взгляд Мирошкина и сияла глазами, словно хотела ему сказать, как радуется, что не ошиблась в своей соседке. Вот, мол, какая порядочная и добрая женщина, и что, возможно, они приехали сюда напрасно.

– Хорошо, мы проверим. – Мирошкин что-то пометил в своем блокноте. – Однако я не понял. Вот вы говорите, что вы развелись со своим мужем… Чем он занимался, кем был по профессии?

– Почему это «был»? У него было много профессий. Он и сварщик хороший, и каменщик, и электрик. У него вообще золотые руки.

– То есть он вполне мог себе найти применение и здесь, у себя на родине, в Аткарске, так?

– Так-то оно так, да только кто же откажется поменять Аткарск на Саратов, когда есть такая возможность?

– Но он мог бы поехать один, а мать бы осталась здесь, с вами…

– Говорю же, она поступила великодушно… Она уехала, увезла сына, позволив мне таким образом устраивать свою судьбу. Понимаете?

– С трудом. Ну ладно. Теперь расскажите мне о вашем бывшем муже. Какой он был характером…

– Вы снова говорите о нем в прошедшем времени… Почему? С ним что-то случилось? Он умер? Его убили?

– Ну, почему так мрачно. Ничего такого я не собирался вам говорить. Просто мне бы хотелось встретиться с ним и задать несколько вопросов, вот и все.

– Ну и слава богу, – Катя быстро, машинально перекрестилась. – А то я уж подумала. Ну что я могу рассказать о Юре? Спокойный…

Тут она запнулась.

– Понимаете, он был слишком спокойный. Невозмутимый. Приходил с работы домой, садился перед телевизором и все. Больше его ничего не интересовало. Никогда не спросит, как у меня дела, не поиграет с дочкой. Необщительный, неразговорчивый, никакой… В выходные из дома не вытащишь. А уж про поездку в Саратов и говорить не приходилось. Словом, жизнь была скучная, одна работа да дом, работа да дом… Не то что Федя… Он у меня на аккордеоне играет и вообще любит праздники устраивать. Я только с ним по-настоящему и начала жить! Он мне так и говорит: «Катя, жизнь дана человеку для радости…» Вот такие дела.