Паша, готов сам исполнить? Вот то-то и оно. К тому же это все только усложнит – тогда нас приговорят троих и драпать придется… А куда, кстати, драпать?..

– Но, знаешь, что я тебе скажу? – продолжал разглагольствовать Веселый, вновь почувствовавший себя хозяином положения и не обращавший никакого внимания на судорожно сжатый в руке Романа пистолет. – Чем-то ты мне даже нравишься, Никитин. Есть в тебе такое, знаешь, благородное бешенство, ты ведь в делах своих, в натуре, отморозок – напролом прешь и все тебе похер. Я бы тебя к себе взял, да для наших делишек ты, пожалуй, жидковат – смотришь вот на меня, зубами скрипишь, грохнул бы с удовольствием, а не можешь. Такие нам без надобности. Короче, Никитин, будешь пай-мальчиком, может, и удастся тебе отмазаться, за Самурая, кореша моего верного, не прилетит тебе ответка.

– Ты хотел сказать, отмазаться удастся нам? Нам троим? – произнес Роман со злостью, но Паша чутко уловил в голосе брата нотки просыпающейся надежды.

– В твоем положении не торгуются, Никитин. В твоем положении делают все, что скажет дядя, которого ты так расстроил. Брательника твоего при хорошем поведении тоже не тронем. Ну, а с этим… поглядим. Короче, так, Никитин… – Веселому надоело смотреть на собеседника снизу вверх, и он стал подниматься из кресла.

– Сидеть, сука!

Звук выстрела, показавшийся в замкнутом пространстве кабинета неожиданно громким, заставил Пашу вздрогнуть и машинально сделать шаг назад. Отстрелянная гильза, звонко ударившись о железную дверцу сейфа, отскочила на директорский стол и, прокатившись по нему, бесшумно упала на ковер. Веселый рухнул в свое кресло, и панический страх, на какой-то неуловимый миг промелькнувший в его глазах, доставил Паше злорадное удовлетворение. У самых ног Веселого на ковре образовалась аккуратная круглая дырочка.

– Сидеть, сказал, – уже спокойней скомандовал Рома. – Паша, там, в столе, в нижнем ящике, должен быть скотч. Достань.

– Усугубляешь, Роман Николаевич, – оправившись от испуга, укоризненно сказал Веселый. – Ошибался я в тебе, думал – умней ты.

– Закрой рот, – отрезал Роман деловым голосом человека, принявшего решение и точно знающего, что делать. – Говоришь, кишка тонка пристрелить тебя? А зачем мне мараться, разве нет других способов избавиться от тебя, а заодно и других избавить? Ну-ка, ты, Аль Капоне херов, ручки протяни вперед. Марк, помоги Паше… больше оборотов делайте… так… нормально вроде.

Паша, деловито обматывая скотчем руки Веселого, бросил взгляд на лежащего в нескольких сантиметрах Самурая. Промелькнула шальная мысль: а вдруг живой, надо бы пульс пощупать. Но и короткого взгляда хватило, чтобы понять – пульс щупать уже не нужно. Самурай равнодушно взирал на щегольские, идеально начищенные, ботинки своего шефа широко открытыми остекленевшими глазами, а красное пятно на ковре больше не увеличивалось в размерах и уже начало подсыхать.

– Куда его? – спросил Марк, обрезав канцелярским ножом остаток скотча.

– Куда, куда, – Роман уже стоял, согнувшись, перед распахнутыми дверцами сейфа, извлекая из железного нутра пачки документов и торопливо их пролистывая. – В машину, конечно. В мою. Можно в багажник – не сахарный.

– Слышь, Никитин, – подал голос Веселый. – Ты вообще соображаешь, чего с вами будут делать? Ты что, на легкую смерть надеешься или, может, вообще решил в прятки с мальчиками моими поиграть? Ты знаешь, что…

– Марк, там скотч остался еще? – спросил Роман, не поворачивая головы. – Заклей-ка ему еще и рот. В машину тащите, ждите меня.

Отобрав пару папок и побросав на пол остальные, Роман открыл ключом еще один, внутренний, ящик сейфа, достал несколько туго перетянутых резинками долларовых пачек, вместе с папками запихнул их в толстый кожаный портфель (подарок на день рождения от Паши, который постоянно подтрунивал над «бомжовым» видом брата и заявил, что ему просто необходима хоть одна солидная директорская вещь, по которой его можно будет отличить от оператора из разливочного цеха), достав из сейфа «Ремингтон», закинул его за плечо и, перешагнув через распростертый в ногах труп, быстро направился к выходу. Уходя, он не погасил свет, не закрыл дверь и даже не обернулся на кабинет, год назад фактически заменивший ему дом.

«Мерседес» и «шестерка» уже стояли с работающими моторами, Паша с Марком бесцельно слонялись вокруг и, увидев появившегося в дверях Романа, быстро подошли к нему.

– Порядок? – спросил Роман, кивнув на багажник «Мерседеса».

– Ты прикинь, дергаться начал, – с наигранным возмущением заявил Марк. – «Мерседес» ему не нравится, понимаешь. Бандиты пошли какие-то забуревшие, даже спасибо не сказал, что мы его в «шестерку» Пашкину пихать не стали.

Несмотря на все переживания и стрессы, Марк быстро возвращался в свое обычное бесшабашно-бодрое настроение.

– Значит так, пацаны, – начал Роман, открывая заднюю дверь и забрасывая портфель на пассажирское сиденье. – Заправку на тридцать седьмом километре знаете? В час буду вас там ждать. Думаю, нам на пару месяцев нужно исчезнуть, так что заберите из дома все, что может пригодиться. Пашка, родителям придумаешь, что сказать, чтобы не волновались? Про два месяца не говори пока, про дачу какую-нибудь сочини, типа, на пару дней, за это время устроимся, я им сам все напишу.

– Хорошо. А где устроимся? И с этим, – Паша показал на багажник «Мерседеса», – чего делать будешь?

– Потом, пацаны, все потом. Времени мало, мне еще кучу вопросов порешать надо. У кого какие деньги есть – все с собой. Паша, на точки свои сгоняй, выручку сними, только это надо делать прямо сейчас, пока никто не чухнулся. Шмотки теплые не забудьте, хрен знает, где жить придется. Так, вроде все. Ладно, пацаны, с богом. Заправка на тридцать седьмом в час.

* * *

– Здоро́во, Сань. Узнал?

– Ромка? Никитин? Вот это сюрприз! Блин, ты чего не позвонил-то, что едешь, я б поляну заранее накрыл. Ну, проходи, чего в дверях стоять?

– Да я, Сань, ненадолго, дельце есть одно. Знакомьтесь, Паша – брательник родной, Марк – кореш, друг детства, можно сказать. Санек – корешок армейский, два года вместе трубили.

– Давай, пацаны, проходите, вешалка – вот тут, тапочек только на всех не хватит…

– Слушай, Сань, мы действительно на минутку, вопрос один есть.

– Хрен тебе, Никитин, а не на минутку. Когда еще увидимся? Короче, ничего не знаю, давай вот за стол, пузырек есть, сейчас по-быстрому соображу насчет закуски, встречу обмоем, тогда и вопрос твой обсудим.

Просторная гостиная добротного бревенчатого дома, расположенного на самой окраине небольшого городка, оказалась обставлена вполне по-современному: большой телевизор с подключенными видеомагнитофоном и игровой приставкой, модная мягкая мебель, светильники-бра на стенах и тяжелые темно-синие портьеры на окнах. Посередине комнаты красовался длинный, покрытый скатертью стол, на котором возвышалась большая ваза для цветов. В углу, почти упираясь в потолок, переливалась