Ром? – спросил Паша, внимательно глядя на брата в зеркало заднего вида.

– С Веселым порядок, дайте подремать, сутки на ногах. Потом… потом все…

* * *

С самого утра всем было объявлено, что ночной смены сегодня не будет, а дневная работает только до пяти. В пять пятнадцать к воротам подъехали два автобуса, чтобы вывезти в город всех сотрудников, и уже к половине шестого территория бывшего детского лагеря погрузилась в тишину, которой тут не случалось больше года, – по распоряжению директора даже охранник покинул свой круглосуточный пост в будке у шлагбаума, причем и ворота, и шлагбаум Рома приказал оставить открытыми.

В свете фонарей – освещение территории было включено на максимум – Роман неторопливо брел по расчищенным от снега дорожкам, проходя между притихших рабочих корпусов, привычно осматривал замки на дверях складских помещений, механически отмечал мелкие недоработки персонала: сваленные в кучу и не перемещенные на хоздвор паллеты, несколько ящиков пустых бутылок, почему-то не занесенных в разливочный цех, оставленный на улице автопогрузчик. Он подумал, что очень давно, а может быть, вообще ни разу за время существования производства не делал такой полный, неторопливый и тщательный обход своей территории. Появляясь на разных участках, он ежедневно занимался какими-то локальными проблемами, решал вопросы, которые не могли решить подчиненные, отдавал нужные распоряжения и спешил к себе в офис, а на то, чтобы вот так, не торопясь, корпус за корпусом, окинуть взглядом все свои владения, у него так и не нашлось времени. А ведь только при ближайшем рассмотрении становились очевидными результаты гигантской работы, проделанной всего за какой-то год: давно заброшенный лагерь – десяток затерянных в лесу деревянных корпусов с выбитыми стеклами и прогнившими полами – превратился в отлично налаженное, работающее в три смены производство.

К предстоящему разговору Роман не готовился: не пытался придумывать аргументы в свою защиту, не изыскивал приемлемые компромиссы и не перебирал возможные варианты, сам удивляясь своему спокойствию. Он точно знал: этот бизнес, в который ему пришлось вложить не просто деньги, силы и нервы, а часть себя, он не отдаст никому.

Перед входом в административный корпус Роман остановился у своего «Мерседеса», залез в салон, достал салфетку и тщательно вытер птичью кляксу на лобовом стекле. Аккуратно сложив салфетку, выкинул ее в установленную у дверей урну. Он действовал как человек, которому совершенно некуда спешить и не о чем волноваться. Он шел по длинному коридору к своему кабинету, и гулкое эхо его шагов лишь подчеркивало установившуюся в пустом здании мертвую тишину.

Войдя в кабинет, Роман достал из сейфа бутылку коньяка и большой фужер из толстого стекла. Недовольно поморщился, заметив позабытый слесарем и прислоненный к стене обрезок водопроводной трубы. Когда лагерь принимал детей, в период зимних каникул отопление в корпуса подавалось из бойлерной, и три дня назад в кабинете директора потекла батарея, которую отремонтировали только вчера.

Роман плеснул себе почти полный фужер, тяжело опустился на кожаный диван в углу, забросив ноги на низкий журнальный столик, и замер, прикрыв глаза и время от времени делая маленькие смакующие глотки. И даже когда за окном послышался шум мотора подъезжающей машины, он не сменил позу, не повернул голову и не открыл глаза.

– О, Марк, ты глянь, да он тут кайфует!

Паша подошел к столу, взял в руки коньячную бутылку, несмешливо и чуть удивленно посмотрел на замершего в расслабленной позе брата.

– Ты чего припухаешь, Ром? Щас Веселый нарисуется, он тебя быстро взбодрит.

– Слышь, Ром, мы машину у входа оставили, – быстро и по-деловому заговорил Марк, которого, похоже, совершенно не смутил блаженный вид хозяина кабинета. – Может, отогнать, чтобы не маячила?

Оба были в возбужденном состоянии и в отличие от Романа напоминали двух молодых, но амбициозных бойцов, готовых к решительной и бескомпромиссной схватке.

– Не надо, – Рома наконец вышел из своей демонстративной задумчивости, сбросил ноги со стола, рывком поднялся на ноги. – Пусть сразу знают, что я не один, а то увидят вас, подумают еще, что сюрприз какой им приготовили. Веселый-то в себе уверен, напрягаться не станет, а вот Самурай – псих, может задергаться. Если кому требуется, для тонуса, так сказать, – кивок головой в сторону бутылки коньяка, – присоединяйтесь.

– Да мы уже, если честно, – нервно хохотнул Марк.

Рома прошел к столу, опустился в кресло, молча оглядел своих добровольных помощников.

– Чего встали? Садитесь. Думаю, подготовиться к разговору надо, чтоб кто чего лишнего не ляпнул.

Въехав в открытые ворота, черный «Крайслер» с гордой неторопливостью направился к административному корпусу и по-хозяйски встал у самых дверей, рядом с двумя уже припаркованными здесь автомобилями. Первым из машины, с водительского места, выскочил Самурай, подозрительно посмотрел на Пашину «шестерку», распахнул заднюю дверцу. Веселый – в строгом черном пальто, идеально выглаженных брюках и начищенных ботинках, выбравшись из машины, расправил плечи и развел в стороны руки, словно разминаясь после долгой езды. С любопытством оглядевшись – было видно, что он здесь впервые, – восторженно выдохнул:

– А воздух-то какой?! Как ни крути, а умели коммуняки, черти, о детях заботиться, вон, какие местечки для них подбирали.

Отойдя от машины на пару шагов, Веселый, как прибывший на экскурсию турист, некоторое время заинтересованно приглядывался к проступающим сквозь деревья корпусам, остановил придирчивый взгляд на беседках, приспособленных под места для курения, на ровных, аккуратно расчищенных дорожках, на широком дебаркадере для погрузки, пристроенном к переоборудованному под склад корпусу.

– Ну что ж, вполне культурненько, – одобрительно произнес он. – Слушай, Самурай, а может, ну ее на хрен, водяру эту? Сколько можно народ травить? Ты посмотри, место какое! Может, замутим здесь пансионат, а? Своим пацанам путевки будем бесплатно выписывать, как поощрение. Типа, на стрелку съездил – пару дней тут отмокаешь, клиента жирного на бабки поставил – неделя тебе полагается, ну, а если завалил кого нехорошего – целый месяц такого счастья получай.

Самурай, давно изучивший добродушный с виду нрав шефа и знавший, что подобные обращения не предполагают ответных реплик слушателя, стоял молча, нацепив на лицо подобающую случаю придурковатую улыбку.

– Эх, мечты, мечты, – скорбно вздохнул Веселый. – Ладно, пошли, что ли, пора и о земном поговорить. Мальчики-то твои, как я погляжу, все в сборе, – кивнул он на две стоящие рядом машины. – Оно и лучше – люблю оживленные дискуссии.

Первым на пороге появился Самурай. Окинул быстрым недовольным взглядом троих находившихся в кабинете парней.

– Слышь, Никитин, уговор был, что базар только тебя касается, какого хера эти?..

– Э, боец, может, дашь войти? – Веселый прошел мимо посторонившегося Самурая, по-хозяйски уселся в единственное остающееся свободным кресло для посетителей, сохраняя на