class="p1">— Мне очень жаль, что так вышло, Мара, но фотоаппарат лучше отнести в мастерскую. Я не умею их чинить.

— А они починят только через три дня, не раньше!

— Ну и что? — все еще не понимаю я, из-за чего весь сыр-бор.

— Так сегодня последний концерт Саши в нашем городе! — Глаза Марианны наполнились слезами. — Я не успею.

— Хорошо, я посмотрю, — сказал я только потому, что в этот момент можно ничего не говорить и взял пластиковый фотоаппарат. Что за нелепость — взрослая девка, а рыдает о несостоявшемся снимке Саши Б.! Если я «мыльницу» доломаю, она меня просто убьет на почве своего фанатизма…

Поковырявшись в аппарате минут пять, я пощелкал кнопками и убедился, что затвор по-прежнему не срабатывает.

— Ничего не поделаешь, — наигрывая сожаление, сказал я, — не могу починить, тут нужен специалист. Я же только кнопки нажимаю.

Марианна сидела, нахохлившись, но вроде немного успокоилась.

— Хочешь кофе? — спросил я, переходя на нейтральную тему.

— Хочу.

— Сейчас сделаю. — Я вышел на кухню и включил кофеварку. Когда вернулся, застал гостью за разглядыванием фотографий на стенах.

— Это все твои?

— Да, те, что на конкурсах побеждали.

— Я вот что придумала: у тебя же, Костя, здесь целая фотолаборатория?

— Почти.

— Дай мне, пожалуйста, какой-нибудь свой фотоаппарат на сегодняшний вечер, а? У тебя же их, наверное, много?

— Всего два.

— Вот и отлично! — обрадовалась Марианна.

— Извини, Мара, — вежливо, но твердо сказал я, — дать тебе аппарат я не могу.

— Почему?

— Это мой хлеб с маслом. К тому же у меня не «мыльницы», а профессиональные камеры, ты с ними не справишься.

— Справлюсь, — уверенно сказала девчонка. — Я умею.

— Ни фига ты не умеешь, — начал я злиться, — только капризничать.

— Покажи мне свою фотолабораторию, — вдруг попросила Марианна, лукаво улыбнувшись.

— Пожалуйста, — буркнул я.

Судя по ее улыбочке, она подозревает, что я от жадности прячу там не меньше десятка фотоаппаратов. Пусть убедится. Ведь машинки моего класса стоят по 10 тысяч долларов за штуку, такие камеры дюжинами не покупают.

— Как здесь красиво! — с порога говорит Марианна, чем с ходу трогает мое сердце. Фотолаборатория — моя гордость. Я перенес перегородки и значительно расширил ванную за счет гостиной, переоборудовал сток воды на более мощный — постоянно нужна проточная вода, здесь очень удобно расположен свет, есть пара фотоувеличителей, глянцеватель, монтажный стол и масса всяких мелочей, понятных только профессионалу.

— Ах! Не может быть! Какой сюрприз! — раскудахталась Марианна, и я хлопнул себя по лбу. Здесь же сушатся фотографии с вечеринки.

— Ты снимал Сашу! Это сюрприз?

— Склероз, — пробормотал я. Не стоило ее сюда пускать.

Мара жадно рассматривала снимки с вечеринки.

— Где это? Что за люди?

— Не трогай руками, пожалуйста.

— Можно я возьму? Всего одну? — захныкала Марианна и скорчила очаровательную гримаску. Ее ровесник от этого был бы готов на все, но я, слава богу, чуть умнее.

— Нельзя, это не мои фотографии.

— А чьи? Эти фото не с концерта. У кого в гостях был Саша Б.? Давай я поговорю с хозяином, и он мне не откажет.

— Откажет.

— Ну почему? Я хочу вот эту, — девчонка ткнула пальчиком в тот самый снимок, на который я сам недавно обратил внимание. Саша Б. действительно выглядел здесь лучше всего, как впрочем, и веселящаяся пара на заднем плане.

— Это невозможно, — повторил я твердо.

— Это твои фотографии, Костя! Если их делал кто-то другой, то где он? Снимки еще влажные.

— Они проданы.

— Я прошу только один. Я заплачу, сколько скажешь!

— Мара, эти препирательства бессмысленны.

— Сделай для меня еще один снимок, ну пожалуйста, Костик, Костичка-а… Тебе же нетрудно.

— Дискуссия на эту тему закрыта, все. Слышишь? — На кухне засвистела кофеварка. — Пошли кофе пить.

Чтобы прервать неприятный разговор (чего канючить, сказано же — нет), я отправился на кухню, выключил кофеварку и достал с полки чашки.

— Мара? Ты где? — Я вернулся в фотолабораторию. Ее там не было. Заглянул в гостиную: «мыльница» исчезла. Обиделась? Ну черт с ней. Ушла? Скатертью дорога.

Я проверил, хорошо ли она захлопнула за собой дверь, прошел на кухню и убрал лишнюю чашку.

* * *

Я выпил кофе, съел пару бутербродов и перекурил. Все это — размышляя, до чего странная у меня соседка. Влетает в квартиру без предупреждения, то фотоаппарат ей дай, то снимок подари, а потом уходит не прощаясь. Мы чужие люди, и я ничего Маре не должен. Познакомились мы, когда я однажды помог ей дотащить до дверей сумку. После этого общались в режиме «привет-привет». Все.

Сигарета кончилась, пора двигаться в редакцию. А то скоро Игорь начнет названивать, ему же материал сдавать надо. Я рассортировал высохшие снимки по сюжетам в два конверта, к «вечеринке» добавил негативы и отправился к Толику. Толян не подвел, сразу протянул мне здоровенный пакет с отпечатками и маленький с негативами. Я оценил качество, пересчитал количество кадров и фотографий. Заплатил и Толик, даже выбил мне чек. Мы делаем все официально, но чек — на треть суммы, остальное идет Толику в карман.

К моему удивлению, Свистун не суетился, меня не искал, а сидел за компьютером и сосредоточенно грыз ногти.

— Привет, Игорь!

— А, ты? Привет, — журналист даже не протянул руки, так он был занят своей писаниной. Пальцы его опустились на клавиатуру и забегали, как ненормальные. — Ты садись, я сейчас, — пробормотал он уже после того, как я устроился в полукресле напротив него.

— Подожду, — сказал я. Свистун редко ведет себя столь деловито, наверное, что-то случилось.

Я пока занялся своими делами. Переложил цветные фото из фирменного пакета с названием салона в картонную папочку без надписей, нарезанные по четыре кадра негативы аккуратно завернул в писчую бумагу и положил туда же. Ни к чему клиентам знать, как я делаю цветные отпечатки. У меня дома фотолаборатория — этого им достаточно. Убрал «вечеринку» в кожаную сумку, оставив на столе только конверт с ДТП. А журналист наконец перестал тарабанить по клавишам.

— Извини, Костя, я тут срочный материал добиваю. Представляешь, грохнули директора мебельной фабрики из твоего района. Ну, помнишь, он еще на Зверева бочку катил? Убили среди бела дня в подъезде у любовницы. Покойник, видишь ли, диету такую соблюдал, вместо обеда к любовнице мотался. Очень удобно — жена с часу до трех не ищет, коллеги не беспокоятся. Говорят, действительно худеть стал, дядька-то он был толстый. Да только там его киллер и подловил. Рабочий день у директора, как и у всякого начальника, — нерегламентированный, замаешься караулить. А к любовнице он являлся как штык — в 13.10. Вот что значит