Мы собираемся смотреть программу всей семьей у нас дома. Такой теплый семейный вечер. И повод есть! Новый диван, который я купила на День труда. Даже оплатила дополнительно экспресс-доставку, а потому диван привезли мне буквально через пару дней. Огромный угловой диван, разумеется, ярко-красного цвета. Слишком модерновый, слишком большой для нашей небольшой гостиной. Но он мне нравится! И это главное. В нем что-то есть. Именно это я и сказала Питеру, когда он, вернувшись домой с работы, застыл в немом изумлении при виде покупки. Он благоразумно не стал комментировать мой выбор, коротко согласившись, что да, в нем действительно что-то есть. Вот он, мой новый старт в этой жизни! А потом Питер поцеловал меня и побежал на кухню за пивом. После чего снова вернулся в гостиную и уселся на новый диван. К этому времени люди из Армии спасения уже успели вынести вон старую рухлядь. Я молча наблюдала за тем, как они тащат ненавистную мне кушетку, и поймала себя на мысли, что в этом действе есть нечто символическое. Такое своеобразное прощание со всем старьем из моей прошлой жизни, которая плавно перетекает в нечто новое. Правда, надежд на лучшее пока у меня маловато. Разве что новый диван вдруг поможет мне изменить что-то в лучшую сторону.

И вот вся компания в полном сборе. Андерсон является с орхидеей в руках, мама и Тейт приносят коробку с пирожными брауни. Рори приходит последней, волоча с собой три огромных пакета, набитых до отказа яствами из ее любимого вьетнамского ресторанчика. Подтягивается и Джейми, здоровается со всеми за руку, и я чувствую, какие у него потные ладони.

Рори проворно открывает контейнеры с едой и выставляет закуски на стол, квартира наполняется звуками предстоящей трапезы. Слышится позвякивание посуды, хлопают пробки открываемых бутылок, легкое жужжание разговоров. Питер отключает звук у телевизора, и все мы ждем девяти часов вечера, чтобы превратиться в полноценных телезрителей. Я с удовольствием устраиваюсь на своем новом диване, цвет которого похож на яркую губную помаду. И вдруг – поразительно! – но я ощущаю себя почти счастливой. То самое состояние, про которое когда-то говорила мне мама. Я счастлива, потому что ничего лучшего я в этой жизни не испытала. Наверное, именно такое состояние и называется «жить сегодняшним днем», не сильно задумываясь о том, что будет потом. Просто жить и радоваться всяким маленьким радостям, пока они не собьются, подобно снежному кому, в одну большую радость. А еще я испытываю чувство благодарности. К Джейми, который помогает мне распутывать все хитросплетения моей прошлой жизни. К сестре, моему верному другу и союзнику, хотя так было далеко не всегда. К Андерсону, у которого полно своих комплексов – страх одиночества, раздражающий меня налет чисто голливудских замашек, пристрастие к алкоголю и прочее. Но все это не мешает ему оставаться преданным другом по отношению ко мне, женщине, у которой тоже до черта собственных комплексов и проблем. Я благодарна даже Питеру за то, что он всегда готов помочь мне преодолеть любые препятствия, если я обращаюсь к нему за помощью. И даже когда не обращаюсь, тоже! Я благодарна, Господи, прости меня! – даже собственной матери и ее другу Тейту. И хотя оба они действуют на меня раздражающе, подобно наждачной бумаге, когда ею начинают тереть по металлической поверхности, но поскольку я теперь свято блюду свой главный принцип – делать свой выбор и контролировать ситуацию, то да! Им я тоже благодарна!

Хотя Андерсон практически не задействован в первом выпуске программы, Джейми все же нашел способ хотя бы мельком показать и его. Да, он фигурирует на втором плане, но все же присутствует в кадре. Я исподтишка смотрю на него. Наверняка раздосадован тем, что не блистает в полную мощь. Но Андерсон, перехватив мой взгляд, лишь молча пожимает в ответ плечами. Немое признание того, что отныне и навсегда мы оба будем проходить в жизни друг друга вечным фоном. Так уж получилось, что судьба свела нас вместе в тот роковой час. Тем не менее хотя бы вскользь, но на экране мелькают отдельные сцены из кинофильмов, в которых он снимался. Большинство из них я не видела. Но некоторые смутно знакомы, скорее всего, потому, что они вполне типичны и узнаваемы для своего жанра.

– Вот это да! – слышу я смех Рори. Как же приятно, что она смеется. – А я и понятия не имела, что вы снимались в «Битвах линкоров»!

– В моем резюме этот кинофильм фигурирует под номером один, – отшучивается Андерсон.

– Его приглашает в свой новый фильм Спилберг, – вставляю я словечко.

И в эту же минуту звонит телефон. Андерсон весело подмигивает мне.

– Это, должно быть, он!

– Не подходи! – прошу я Питера, который уже поднялся с кресла, намереваясь взять трубку. – Кто бы это ни был, перезвоним потом, когда закончится передача.

Даже спустя шесть недель после того, как я вернулась домой, телефонные звонки продолжают донимать нас. Газетчики, репортеры и прочее. Звонят главным образом в галерею. Но и домой тоже. Непосредственно перед очередной рекламной паузой на экране появляется лицо Джейми. Он серьезен и строг, как и подобает в подобной ситуации. Коротко комментирует предстоящий фрагмент с моим участием, контролируя не только интонации, но и каждое слово.

– В один прекрасный день вы станете самой настоящей звездой телевидения, – говорю я ему.

– Вы так думаете? – спрашивает он, но по его голосу я не чувствую, что он сильно польщен или впечатлен. Скорее всего, уже сама мысль о том, что такое может случиться и тогда исполнится самая главная мечта всей его жизни, впечатляет его гораздо больше, чем все остальное.

Телефон между тем трезвонит уже почти непрестанно, через короткие промежутки времени. Я слышу, как постоянно щелкает автоответчик, то включаясь, то отключаясь. Несколько журналистов пытаются договориться со мной об интервью. Но главным образом звонят друзья из моей прошлой жизни, и все желают мне добра. Джейми между тем продолжает зачитывать свой текст, потом в кадре на короткое время появляются Питер и Андерсон, и вдруг до меня доходит, что при всем своем беспамятстве по части своей прошлой жизни я превратилась в открытую книгу, и любой может заглянуть в нее, небрежно пролистать и попутно вывернуть наизнанку не только мою душу, но и все внутренности.

Начинается очередной блок рекламы. Какое-то моющее средство. И Питер тут же подает голос:

– О! Это мои ребята писали музыку к этому ролику! Неплохо, да?

Он начинает мурлыкать мелодию саундтрека, и мама с Тейтом одобрительно кивают. Рори бросает на меня красноречивый взгляд. Лицо ее искажает мимолетная гримаса, словно только что она попробовала гнилой лайм. Я прекрасно знаю, о чем она сейчас подумала. Джинджер! А я изо всех сил гоню из мыслей это имя. Все кончено, все уже в прошлом. И твое сознание, если оно сильно постарается, может вычеркнуть из памяти то, чего ты больше не хочешь помнить. Я отвечаю ей не менее выразительным взглядом. Дескать, заткнись! Пусть себе все идет как идет! Сестра недовольно таращит глаза, но молчит.

Но вот показ программы возобновляется, и на экране появляюсь я. Гример изрядно потрудилась над моей физиономией. Глаза подведены темным карандашом, румяна… В первый момент я даже не узнала саму себя. Подсовываюсь ближе к телевизору, чтобы получше разглядеть. Ну конечно же, это я! Я, и никто другой! Но какая-то другая… Что-то в моем облике появилось неуловимое. Я стала… более сексуальной, что ли? Пожалуй! Именно так: более сексуальной. Что ж, если я и действительно хотела предстать перед всеми в некоем новом свете, то вот она я! Похудевшая, с обозначившимися скулами, с выщипанными бровями. Словом, красотка хоть куда! А ведь раньше такое определение уже по умолчанию резервировалось только для Рори. У Питера вон даже челюсть отвисла при виде своей жены на экране. Он бросает на меня восхищенный взгляд и моргает.