– Ты не будешь испытывать некоторого неудобства из-за того, что возвращаешься домой вместе со мной? – спрашивает меня Андерсон. Уже стемнело. Мы оба в куртках, наглухо застегнутых на молнии. На улице заметно похолодало, особенно с наступлением темноты. Опавшие листья пахнут сыростью и, как ни странно, свежей зеленью, голые ветки хлопают на ветру. Лишь редкие пичуги, оставшиеся на зимовку, да белки, снующие вокруг в поисках пропитания, составляют нам компанию. Андерсон облокачивается на капот машины. – Потому что… потому что я сам все испортил… Сам виноват, что у нас так получилось с Рори.

– Перестань! – машу я руками.

– Нет. Позволь мне договорить! – И я позволяю. Ведь новая Нелл гораздо мягче и терпимее прежней. А потому пусть себе говорит. – Я же обещал себе, что стану твоей опорой, буду помогать тебе. Был готов на все, чтобы отблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь. А потом сам же все и испортил. Снова меня повело куда-то в сторону… Словом, сбился с пути.

– Ну такое случается не только с тобой. Все мы порой сбиваемся с пути, – говорю я и становлюсь рядом с ним, прижимаясь спиной к капоту.

Он отрицательно мотает головой.

– Нет, дело не только в этом. Я просто не могу… не могу стать другим, выйти из своего прежнего образа, что ли. Хотя очень хочу. Но, несмотря на все мои старания, ничего у меня пока не получается. Никак не могу остановить этот процесс саморазрушения: знаю, что надо делать хорошее, а продолжаю делать плохое.

Я понимающе киваю головой и кладу голову ему на плечо. Уж кто-кто, а я-то его хорошо понимаю. Мне ли не знать, с каким трудом преодолеваются пороги, отделяющие лучшее от худшего? Да разве я одна такая? А мой отец? И моя мать, и мой бывший муж, и сестра… все мы не раз и не два сбивались с пути и не могли переступить очередной порог.

– Хочу, чтобы ты могла доверять мне. Могла опереться на меня в любой ситуации. Всегда, – тихо роняет Андерсон.

– А как же иначе? Ведь я – та девушка, которая спасла тебе жизнь, – улыбаюсь я.

– Так оно и есть. Ты спасла мне жизнь. И ничто с этим не сравнится.

– Мне кажется, тебе все же стоит поучаствовать в фильме Спилберга.

Я распрямляюсь и смотрю на него внимательным взглядом.

– Что? Нет! Я уже сказал своему агенту, чтобы он ответил отказом.

– Перезвони им как можно скорее. Постарайся убедить, что ты допустил ошибку.

Какое-то время я пристально разглядываю лицо Андерсона в тусклом свете фонаря, висящего под портиком. Но даже при таком скудном освещении он выглядит, надо сказать, просто потрясающе. Самая настоящая кинозвезда, и не меньше. Глядя на него, ни за что не скажешь, что сравнительно недавно он свалился на землю с таких запредельных высот, сидя в соседнем со мной кресле. И разве оба мы не заблудились, не сбились с пути, причем задолго до авиакатастрофы, а потом и после нее? Во всяком случае, я потеряла себя давным-давно. В тринадцать лет. И с каждым годом продолжала терять все больше и больше, с тех самых пор, как сама сознательно отказалась от того, чтобы взять и переступить через всю грязь и мерзости, не дать им овладеть моей душой, перешагнуть и забыть, а потом жить дальше. Только сейчас я наконец смогла сделать это. Теперь-то я уже могу пройти по самому грязному тоннелю, потому что вижу впереди свет.

– Ну не знаю, не знаю, – говорит Андерсон сомневающимся голосом. – Как по мне, то я с удовольствием остался бы здесь, затерялся бы в непролазных чащах лесов Вирджинии вместе с девушкой, которая спасла мне жизнь.

– Нет, мой дорогой, – отвечаю я кротко. – Пора нам выбираться из лесных чащоб навстречу людям. Жить своей жизнью и перестать тревожить те тени прошлого, которые маячат за спиной у каждого из нас. Все мои комплексы, мой тяжелый характер, твое пьянство… Это ведь всего лишь костыли, которые пора уже отбросить в сторону. Понимаешь?

Какое-то время Андерсон сосредоточенно обдумывает мои слова, покусывает язык и молчит.

– А что потом? – спрашивает он у меня наконец.

Я смеюсь в ответ. Как может женщина, с трудом вспоминающая собственное прошлое, рассказать ему, что будет в будущем?

– А бог его знает, что будет потом, – говорю я. – Но в одном я уверена на все сто. Начало у нас получилось хорошим.

Андерсон обхватывает меня руками, и я с готовностью прижимаюсь к его груди. Новая Нелл действует в полном согласии со своим внутренним голосом, который говорит ей: «Прижмись к нему, и пусть он подержит тебя в своих объятиях». Сейчас. А что будет завтра? А завтра будет новый день. И будет музыка. Она уже манит к себе своим светом и теплом, широко распахивая двери в будущее.

Моя самая искренняя благодарность Элизабет Вид, которая стала для меня поистине вторым Джерри Магуайером и круто поменяла всю мою жизнь. Ты завоевала мое сердце, Элизабет, с первого же взгляда. (Потому что просто сказать: «Ты сделала из меня то, что я есть сегодня», – это значит ничего не сказать. К тому же в таких словах чувствуется некое раболепие, даже несмотря на то, что это – чистая правда.)

Спасибо тебе, Лаура Дейв, мой критически настроенный оппонент и партнер, можно сказать, вторая половинка моего сознания. И моя дорогая подруга, которая умеет рассмешить меня и делает это каждый день.

Спасибо вам, Джон Кассир, Джессика Джоунз и все остальные члены команды портала Parents.com, которые стали для меня незаменимыми помощниками и друзьями.

Благодарю своего мужа и детей, которые для меня самая большая радость в жизни.

И наконец, я благодарю вас, мои дорогие читатели. У меня даже нет слов, чтобы сказать вам, насколько я счастлива, что могу сочинять истории, а вы находите время, чтобы прочитать их. Именно вы заставляете меня двигаться вперед, непрестанно работать над собой, совершенствовать свое мастерство. И не проходит дня, чтобы я не повторяла сама себе, что я – самая счастливая женщина на свете, потому что у меня есть вы.