Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - Сол Слэш Хадсон

* * *

Слэш живет в Лос-Анджелесе в Калифорнии со своей женой Перлой и двумя сыновьями, Ландоном и Кэшем[1].

Бывший штатный журналист издания «Роллинг Стоун» Энтони Бозза – автор трех бестселлеров по версии «Нью-Йорк Таймс», включая книги «Кем бы вы меня ни называли: Жизнь и времена Эминема» (Whatever You Say I Am: The Life and Times of Eminem) и «Томмилэнд» (Tommyland), автобиографию Томми Ли, барабанщика Mötley Crüe. Он живет в Нью-Йорке.

ЕКАТЕРИНА ТИМОФЕЕВА, ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЕДАКТОР:

Осторожно! Не для моралистов. Много сленга, ненорма-тивной лексики и пикантных подробностей. Но без этого не получилось бы такого правдоподобного и живого рассказа.

Для меня, как человека, совершенно незнакомого ни с од-ним из героев и музыкальным направление в целом, работа над рукописью стала интересным путешествием в параллель-ный, новый и неизведанный мир. Мир музыкантов и их твор-ческого мироощущения и самоопределения. Мир бездумных действий и безумных поступков. Мир одиночества и потерь, поиска себя, неосознанности и просветления.

История, рассказанная Слэшем, – это не просто история творчества и создания групп Guns N’Roses и Velvet Revolver, хронология интересных событий и откровенных подробно-стей, которые несомненно заинтересуют поклонников твор-чества Слэша и фанатов хард-рока.

История Слэша – это о боли и ее преодолении каждым из нас, о дружбе, любви и семье, о сложных отношениях с миром и собой, о борьбе с самыми сильными зависимостями, об ис-пытании славой и деньгами. Но главное, что это история о жгучем желании следовать своему пути вопреки.

Это книга-откровение, вселяющая веру в тех, кто оказался за бортом. Своим честным рассказом Слэш дарит надежду на возрождение каждому, даже когда кажется, что выхода нет.

АДМИНИСТРАЦИЯ WE LOVE GUNS N' ROSES, КРУПНЕЙШЕГО РОССИЙСКОГО ОНЛАЙН-СООБЩЕСТВА, ПОСВЯЩЕННОГО ГРУППЕ

Гитара, цилиндр, кудри, сигарета. Слэш – музыкант, не нуждающийся в представлении. Но что скрывается за одним из самых узнаваемых образов? Какие переживания преследовали культового гитариста до и после обретения всемирной попу-лярности? С чем приходилось бороться и какие трудности преодолевать по мере развития творческой карьеры? Обо всем этом и многом другом он рассказывает нам в данной ав-тобиографии – книге, возможно, не претендующей на истину в последней инстанции, но позволяющей взглянуть на окру-жающий мир непосредственно из-под черных кудрей и вместе со Слэшем пережить ключевые моменты его жизненного пути.

ДАРЬЯ МОЖАЕВА, КОРРЕКТОР:

Как и у любого рок-музыканта того времени, у Слэша жизнь была насыщена творчеством, приключениями, гастролями, взлетами и падениями, наркотиками и женщинами. Читая и работая над книгой, ты немного узнаешь настоящий внутрен-ний мир гитариста, не навязанный лейблом и общественным мнением, – и это ценно и важно.

АННА ПОПОВА, ПЕРЕВОДЧИК:

Перевод книги оказался непростой работой, да и сам жиз-ненный путь автора – сильного увлечённого человека – никогда не был прост. Повествование увлекает и затягивает, позволяет заглянуть за кулисы рок-сцены от прокуренных клубов до многотысячных стадионов. События описаны настолько живо и объёмно, что у читателя появляется воз-можность «пережить» их вместе с автором, покататься на американских горках музыкального бизнеса, ощутить эйфорию взлётов и горечь падений. Всё потому, что герой то с головой окунается в происходящее под рёв гитар, крики восторженных фанатов и вой полицейских сирен, то отстраняется и с лёгкой иронией рассматривает ситуацию со стороны, анализируя мо-тивы своих поступков. Особенно интересно следить за тем, как и почему собираются и распадаются десятки музыкальных групп, и как лишь немногие из них становятся великими.

Меня словно ударили в грудь бейсбольной битой, только изнутри. В уголках глаз мерцали яркие голубые пятна. Это было внезапное, бескровное, молчаливое насилие. Ничего не сломалось, и при беглом взгляде даже ничего не изменилось, но от боли словно замер весь мир. Я все играл. Доиграл песню. Зрители не знали, что сердце мое исполнило сальто прямо перед соло. На мое тело обрушилось кармическое возмездие, прямо на сцене напомнив мне о том, сколько раз я специально вводил его в мертвую петлю химическими веществами.

Резкий толчок быстро перешел в тупую боль, и от нее стало даже приятно. Я ощущал себя более живым, чем всего мгновение назад, потому что на самом деле был более живым. Механизм в сердце напомнил мне, насколько драгоценна эта жизнь. Он дал о себе знать с безупречной точностью: я стоял на сцене перед полным стадионом людей и услышал его послание громко и четко. В тот вечер я услышал его несколько раз. И после этого еще несколько раз на сцене. Я не знал, когда это произойдет, и, как бы сильно меня тогда ни сковывало, я не жалею о тех моментах отчужденности и ясности ума.

Мне в сердце установили дефибриллятор, когда мне было тридцать пять. Пятнадцать лет чрезмерного употребления алкоголя и наркотиков раздули этот орган до такой степени, что он едва не взорвался. Когда меня наконец положили в больницу, мне сказали, что жить осталось от шести дней до шести недель. С тех пор прошло шесть лет, и этот механизм спасал мою жизнь уже больше двух раз. Я успел насладиться еще одним побочным эффектом, о котором врач не предупредил: когда из-за каких-либо веществ сердце начинало биться слишком медленно, что опасно, дефибриллятор отключался и таким образом отсрочивал приближение смерти еще на один день. Кроме того, он нормализует сердечный ритм, когда сердце бьется слишком быстро, и предотвращает его остановку.

Хорошо, что перед первым турне Velvet Revolver я догадался его настроить. Большую часть того турне я ничего не принимал. Я был настолько трезв, что даже волнение от игры на сцене с группой, в которую я верил, перед фанатами, которые верили в нас всех, тронуло меня до глубины души. Уже много лет я не испытывал такого вдохновения. Я бегал по сцене и купался в нашей коллективной энергии. Сердце колотилось от возбуждения настолько сильно, что, без сомнения, каждый вечер запускало внутри меня этот секретный механизм. К тому времени напоминания были мне уже не нужны, а за несколько лет до того я был им несказанно рад. Эти моменты я запомнил как откровения. Эти странные мгновения вне времени заключали в себе всю ценность с трудом заслуженной мудрости.