Нижняя губа Мерседес подрагивает. Она больше не может сдерживаться и хохочет даже громче остальных. Касс ошеломленно смотрит на нее, отчего Мерседес заливается еще сильнее.

– Ты… – Касс часто моргает. Ее глаза округлились от шока. – Ты… Ах ты потаскуха! Ты дразнила меня!

– Теперь Уоттс должна нам всем по пятьдесят баксов, – сообщаю я. – Она думала, что ты не выдержишь и произнесешь подобную тираду не раньше чем через год после поступления в нашу команду. Но мы с Мерседес лучше тебя знаем.

– Ах, вы…

Пока Касс шипит и взрывается негодованием, с хихиканьем встаю с кресла и направляюсь на кухню. На полке аккуратно сложены все вещи, которые я еще раньше попросила захватить Прию. Это означает – только сейчас сообразила, – что она видела дверцы шкафов до того, как Касс их сожгла.

Чтобы удобно нести поклажу, учитывая мое осторожничание из-за ожогов, не обойтись без жонглирования. Когда Прия видит, что я возвращаюсь, то встает и помогает разложить вещи на свободном кресле.

– Что это, черт возьми? – огрызается Касс. На сегодня лимит ее терпения, вероятно, почти исчерпан.

– Маршмэллоу, шоколадные батончики, крекеры «Грэм» и металлические шампуры, – информирую я. – Это для смора[68].

– Ладно, – медленно произносит Касс, растягивая гласные. – Но при чем здесь это?

Смотрю туда, куда указывает ее палец.

– Мы сожжем мое свадебное платье.

Виктория-Блисс практически хрипит, держась за болящие от смеха ребра.

– Мы… сожжем твое свадебное платье, – глухо повторяет Касс.

– Верно. Чтобы сделать смор.

Прия сияет, открывая пакеты.

– Ты выяснила, что заставляло тебя топтаться на месте.

– И что же? – осторожно уточняет Мерседес.

– Я четыре года твердила, что Клифф – придурок, козел и эгоистичный урод, но никогда не упоминала, что еще он делал.

Глубокий вдох. На выдохе я вздрагиваю.

– Он плохо обращался со мной.

Виктория-Блисс резко перестает смеяться, хотя по-прежнему дышит с трудом, прерывисто.

– Я не замечала этого, потому что он применял ту же тактику, что и моя мать всю мою жизнь. До сегодняшнего дня я боялась, что не замечу вовремя, как в новых отношениях появятся проблемы, потому что в прошлый раз попала в безвыходное положение. Мой страх небеспочвенный, но теперь я перестала бояться. Я избавилась и от Клиффа, и от матери. Избавлюсь и от Платья, поскольку поводок остается поводком, хоть усыпь его бриллиантами.

– Можно хотя бы увидеть тебя в нем? – просит Виктория-Блисс.

Я моргаю.

– Ну… наверное, оно на меня не налезет, – признаю́ наконец. – Пока мы с Клиффом состояли в отношениях, я похудела сильнее, чем хотелось. Потом снова набрала вес, чему рада, но это значит…

– Да ничего страшного, если оно не застегнется. Просто хочется увидеть тебя в платье, которое ты выбирала.

– Его выбирал Клифф вместе с моей матерью.

– Ну тогда я просто обязана взглянуть на него.

Прия со смехом перекидывает пакет с платьем через спинку свободного кресла и открывает.

– Вперед, агент Стерлинг: время показа мод.

Одна из тех ситуаций, которых не должно быть, если б не слишком много выпитого алкоголя. Тем не менее каким-то образом я обнаруживаю, что начинаю, дрожа, раздеваться на общем дворе Брэна – Мерседес, зажатая между октябрьскими холодами и испускающим жар камином. Выпутываюсь из бретелек лифчика и спускаю их. Инара встает и помогает Прие натянуть платье мне через голову.

Чертовски огромная гора тюля: даже с помощницами удается просунуть руки в рукава только через несколько минут. Остальные смеются и отпускают шуточки насчет родов. Мои бедра пролезают в платье лишь совместными усилиями Инары и Прии. Расстегиваю и стягиваю лифчик, затем начинаю возиться с белым кружевным болеро, которое накинула бы на свадебной церемонии, чтобы не стоять в церкви с голыми плечами.

Все пять девушек сбиваются в кучу – получше рассмотреть. Из-за пляшущих на белом атласе отблесков пламени наряд выглядит весьма эффектно. Жесткий лиф без бретелек украшен вышивкой белым по белому, бисером и стразами. На бедрах он переходит в широкие тяжелые юбки. Три верхних дюйма, а также нижняя половина первого слоя юбок обшиты кружевом под стать украшениям верхней половины наряда, а через кружевные узоры в форме бабочек виднеется еще больше бисера и стразов.

– Твою мать, выглядишь как фирменный торт Лас-Вегаса, – выдыхает Инара.

– В комплекте еще шла диадема, но я подарила ее племянницам Ширы – играть в переодевание. А один из ее племянников забрал вуаль и натянул в лагере бойскаутов в качестве противомоскитной сетки.

Прия вытаскивает из кармана маленький фотоаппарат. Не слишком навороченный и непрофессиональный – для обычных быстрых снимков, которые делают друзья, а не фотографы.

– Встань-ка в позу, мисс Свадебная Мода.

Делаю неприличный жест в ее сторону. Судя по вспышке, снято.

– А теперь на сцену выходит наш специально приглашенный гость…

Прия с ухмылкой роется в сумке и достает куклу Кена в костюме и темно-желтой ветровке агента ФБР.

– Спецагент Кен! – вопит Мерседес. – Ты принесла его?

О господи… Прия годами снимала спецагента Кена и посылала фотки Брэну. Не только на каникулах с матерью – в любое время, когда ей приходила в голову идея сфотографироваться. Брэн распечатал несколько снимков в большом формате и поместил в рамку – это единственные фотографии, которые он выставлял в своей квартире, да и в Доме тоже.

Беру спецагента Кена за пластиковую ручонку, держу на расстоянии вытянутой руки – словно собираюсь бросить – и смотрю в противоположном направлении. Слышу смех Прии, делающей очередной снимок.

– Вот, – говорит Касс, – именно об этом я говорила.

Тем не менее она соскакивает с кресла, чтобы вытащить из ножен на поясе свой любимый нож.

– Пожалуй, стразы и бисер не стоит бросать в камин – на всякий случай. Брэну и так придется ремонтировать кухню, а кто знает, какую это вызовет реакцию… Давайте не будем заставлять его заниматься еще и садом.

– Но джакузи, Касс…

– Мы хотим, чтобы он добавил его, а не заменил им камин.

– Могу принести ножницы, если надо, – они в доме, – предлагает Мерседес.

– Нет, спасибо.

Касс наклоняется и собирает в ладони кружево примерно на дюйм выше верхнего края.

– Готова?

Бросаю Мерседес спецагента Кена, снова глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю: