— Добрая? Вы шутите, коллега.

«Коллега» я произнес нарочито тем же тоном,что и Шагрон. Но того непросто было пронять, и именно в этом заключалось егопреимущество передо мной в опыте. Я же мог полагаться только на дешевыекавалерийские наскоки вроде этого да на внезапное озарение и свою мистическуюлестницу, что услужливо подставляла мне ступень за ступенью и организовываласоответствующий пинок под соответствующее место.

— Я не шучу, коллега, я здороваюсь. Напрасновы не дождались нас там… вы знаете где. Я очень рассчитывал побеседовать.

— Я не хотел мешать, — признался я, и этоявлялось правдой больше чем наполовину. Обычное дело для Иного, без разницы —Темного, Светлого.

— Я рассчитывал на помощь. Помощь собрата. Авы изволили исчезнуть.

А вот это «Я» — чисто от Темных. Любой Светлыйна месте Шагрона неизбежно сказал бы «Мы», причем совершенно искренне. И имелбы в виду при этом совершенно то же, что Шагрон. Ясное дело, с не меньшейискренностью.

— Ладно. Знакомьтесь — это Эдгар. Наш коллегаиз Эстонии, последнее время в московском Дозоре. Что тут у вас?

— Тут у меня очередной труп, — сознался я. —Иной. Светлый. Дозорный. Впрочем, вам ведь все прекрасно известно, коллегаЭдгар, не так ли?

— А времени мало. Светлые вот-вот явятся? Этоты хотел сказать? — тихо произнес Эдгар, с ходу отбрасывая дипломатию ипереходя на «ты». И я понял, что с этим чернявым эстонцем не стоитпикироваться.

— В прошлую субботу, в вечер моего приезда,этот Светлый руководил операцией по поимке вампира-браконьера…

— Вампирши, — уточнил Эдгар и поморщился. —Дальше?

— Я волею случая оказался рядом с жертвой.Меня застали рядом с трупом и распознали во мне Темного. Видимо, по неопытности— иных причин не вижу — Тюнников обвинил меня в содеянном вампиром… вампиршей.Я его осадил, причем, сознаю, резковато. Но он сам подставился.

Вот, собственно, и все… Уходя сегодня изномера, я оставил охранные заклятия. Вошел — а тут он. Я уже не мог ему помочь.

Последняя фраза вырвалась у меня сама, я несобирался ее произносить. Кажется, меня снова начинало «нести».

— Этот сопляк руководил операцией? —недоуменно переспросил Шагрон. — Там же были Светлые куда опытнее. Тигрица,маги…

— Тюнников стажировался, обычное дело, —буркнул Эдгар напарнику и вновь взглянул на меня. — Ты поставил Кольцо Шаабатакой силы, что убил стажера Светлых на месте?

Вопрос был явно риторический. Я, выходит,поставил несложное заклинание, но вложил в него слишком много силы. Может быть…

Приближение Светлых я почувствовалодновременно с Эдгаром — те как раз подъезжали к гостинице. Несколькимисекундами позже их засек и Шагрон.

— Что ты им сказал? — явно торопясь, спросилЭдгар. — Только коротко.

Кажется, он прикрыл нас невидимым колпаком,довольно мощным. И прежде чем сказать хоть слово, я добавил в колпак своеймощи, взятой частично откуда-то из меня, из моего сознания, а частично — состороны. Получилось это совершенно непроизвольно; а в глазах Эдгара я прочелнемое изумление.

— Я позвонил и сказал, что в моем номеремертвый Светлый. И его имя. Это все.

Эдгар еле заметно кивнул, выразительновзглянул на Шагрона. Тот едва-едва наметил пожатие плечами.

Остаток времени до стука в дверь, гораздо менеекорректного, мы провели в молчании.

Дожидаться разрешения войти Светлые не стали.Просто вошли и все.

Их было пятеро — Толик, Антон идевица-перевертыш, небось, еле успели с Первомайки до своего офиса доехать.

Кроме них явились двое — интеллигентного видапарень в очках с оправой баксов за восемьсот и еще один, с загоревшим лицом,словно сейчас и не зима.

Эти двое и примкнувший к ним Толик тщательноосмотрели, прощупали, просканировали каждый сантиметр номера. Наверное, стольинтенсивного магического воздействия здешние стены еще не знали.

Антон и девушка не вмешивались, но я явственночувствовал истекающую от них неприязнь. Даже не ненависть — Светлые иненавидеть-то толком не умеют. Скорее, желание прижать меня как следует,осудить, добиться наказания. Или просто шарахнуть достаточно сильно, чтобнавеки загнать меня в сумрак.

И еще — кажется, за пределами номера находилсякак минимум один Светлый. Наверное, на этаже или у лифтов. Видно, прикрывал;при этом он очень здорово заслонялся, я его засек, можно сказать, случайно. АШагрон и Эдгар, по-моему, о его присутствии вообще не догадывались.

Я нахмурился. У Светлых было двойное численноепреимущество. Причем двое, которых я видел впервые, маги очень сильные, первогоуровня, вряд ли ниже. Во всяком случае, они вдвоем будут посильнее Шагрона иЭдгара. Да и Антон тоже не полный ноль — этот и с Шагроном потягаться сможет, ис Эдгаром. Плюс девчонка — она же боевик. И неизвестный где-то неподалеку.Расклад получался очень неприятный. В пыль сотрут, в мелкую ванильную пыль…

Тем временем Светлые завершили сканирование.Очкастый приблизился ко мне и подчеркнуто индифферентно осведомился:

— Скажите, ставить охранное заклятие такойсилы было действительно необходимо?

— А зачем бы я тратил столько сил, по-вашему?

Очкастый и второй неизвестный быстропереглянулись.

— Мы требуем осмотра ваших вещей.

— Стоп-стоп, — поспешно вмешался Эдгар. — А накаком, собственно, основании?

Очкастый нехорошо улыбнулся — одними губами:

— У Ночного Дозора возникли подозрения, что натерриторию Москвы ввезен запретный артефакт исключительной силы. О том, чтоподобные действия противоречат Соглашению, вы обязаны знать.

Коллеги-Темные глядели на меня с сомнением. Икажется, они ожидали какой-то вполне однозначной реакции. Но какой? Моявнутренняя палочка-выручалочка на сей раз подсказывать не сочла нужным. Но, сдругой стороны, я прекрасно знал, что никаких запретных артефактов у меня всумке нет. И поэтому я благодушно махнул рукой

— Да пусть смотрят! Хоть до утра.

— Я протестую, — тихо и, похоже, без особойнадежды сказал Эдгар. — У вас нет санкции руководства.

— Протест отклоняется, — несгибаемым голосомпарировал очкастый. — Я сам руководство. Предъявите вещи, Темный.