Сейчас

Мы не собирались ехать на плоту Фрэнки зайцами все вшестером. Но перед стадионом творилось просто безумие – толпа, приехавшая на встречу выпускников, была как океан с непреодолимыми, не годящимися для навигации приливами. И хоть мы и выглядели как все остальные – с головы до ног одетые в алое и белое – мы были в ином мире: нервные и тревожные от веса наших вопросов к Фрэнки.

Я не могла избавиться от чувства, что я что-то упускаю; не могла перестать смотреть на Каро, когда она отворачивалась и думать о её открытом лице в утреннем свете в моём гостиничном номере. Представлять себе её десять лет назад, следящей за нами через весь кампус. Намеренная узнать нас лучше, чем мы ей позволили бы, в ужасе от мысли, что её оставят позади.

А за мной она куда ходила?

У всех было чего стыдиться. Каро всё ещё была тем же человеком. Но пока мы пробивались сквозь толпу, она обернулась, поймав мой взгляд. И я почувствовала её признание, будто электрический заряд между нами, жужжащий у меня под кожей.

Поэтому когда мы добрались до платформы Фрэнки – футбольной платформы, на которой ехал гранд-маршал, первый в процессии – я, не подумав, бросилась туда, движимая дискомфортом от её присутствия. Все остальные, включая Эрика, последовали за мной, и мы сгрудились за двухметровой копией Блэквельской башни, договорившись схватить Фрэнки, как только увидим его в толпе футболистов и стащить его с платформы, чтобы поговорить. Но тут мы почувствовали огромный толчок, услышали вой толпы – и внезапно мы поехали.

– О, господи, – сказала Каро, побледнев. – Началось.

Я посмотрела за перила платформы. Машущие, кричащие фанаты, молодые и старые, целое море алого и красного. Меня затошнило.

– Нам надо слезть.

– Не говори глупостей, – сказал Минт. – Нас все увидят. Давайте просто останемся тут и спрячемся, и потребуем у Фрэнки ответов, когда парад закончится. Всё будет хорошо.

– Минт? – Громкий голос – Фрэнки – прозвучал с другой стороны башни. – Что ты тут делаешь? – Ослепительный в кроваво-красном плаще гранд маршала и со скипетром, Фрэнки стоял с открытым ртом и выглядел как очень ошарашенный король Дюкета.

– Эммм… – Каро в отчаянье посмотрела на Эрика, ожидая, что он возьмёт допрос на себя, но он только поднял бровь, будто говоря: «Это была ваша идея».

– Вы пришли поболеть за меня, – сказал Фрэнки с неожиданной радостью. Он посмотрел на нас, разглядывая наши лица и задержавшись на Минте.

– Это даже лучше, чем я себе представлял. Пойдёмте со мной вперёд. – Он потянул за собой Минта, а все остальные, неуверенно переглядываясь, пошли за ними.

Пройдя на нос платформы, Фрэнки повернулся ко мне.

– Прямо как на первом курсе, да?

Джек изгнан. Хезер мертва. Все твои друзья нападут на тебя, чтобы спросить, ты ли её убил. Да, Фрэнки, точно как тогда.

Я прочистила горло. Так много народу в толпе махали ему и кричали его имя. Один болельщик даже был одет в копию его формы из «Сэйнтс».

– Они тебя любят, – сказала я. – Ты – настоящая звезда.

Использует ли Фрэнки до сих пор допинг? Что подумали бы все эти люди, если бы узнали?

– Будем надеяться, – сказал Фрэнки. – Потому что я всю ночь не спал, думал. И у меня есть план.

– Мы пришли, чтобы кое о чём тебя спросить, – вмешался Эрик, говоря погромче, чтобы его было слышно за криками толпы. – Про Хезер.

Фрэнки оглядел нас, и на его лице появились первые признаки понимания – и осознания предательства.

– Постойте. Вы пришли, чтобы меня допросить?

– Ты знал, что Хезер собиралась сдать Джека во время родительского уик-энда, – сказал Куп. – И твои родители, скорее всего, услышат эти новости вместе с ними. Твой папа всё услышит. Почему ты нам этого не сказал?

– Это довольно серьёзная мотивация для убийства Хезер, – сказал Минт без обиняков. – Если её убить, она не скажет твоему отцу о Джеке, и он не будет подозревать и задавать тебе вопросы.

Рот Фрэнки широко раскрылся. Вокруг нас люди продолжали выкрикивать его имя.

– Ребята, я вам поверить не могу. Я не говорил вам о том, что Хезер планировала сдать Джека, потому что не хотел говорить о ней что-то настолько некрасивое. – Фрэнки почесал лицо руками и помедлил. – Она не стала бы это делать.

– Откуда ты это знаешь? – Каро облокотилась на перила. Её тёмные волосы развевались по ветру.

– Потому что она пожалела даже что сказала мне, что Джек сказал ей, что он би. Она плакала и говорила, что была пьяна, что не должна была ничего говорить, особенно мне, потому что она думала, что я его возненавижу. Попытаюсь выгнать его из «Фи Дельты». Она помнила, что я сказал о Дэнни Граере в ночь, когда ребята разрисовали его портрет в общежитии. Она думала, что я – гомофоб. Она умерла, думая, что я – гомофоб.

Я подумала о рассказе Каро о том, как Хезер отругала Фрэнки за то, что втянул Джека в свою стероидную историю.

– Она пыталась защитить Джека, – сказала я. – Как всегда.

Фрэнки кивнул.

– Вот почему я знаю, что она не сказала бы его родителям. Я знаю это всем сердцем. То, что она сказала Кортни, было сказано от боли и чтобы спустить пар.

Внезапно я не могла больше терпеть. Я должна была знать, хоть бы Каро меня за это и убьёт.

– Ты перестал принимать стероиды? На старшем курсе колледжа, когда Хезер припёрла вас с Джеком к стенке, ты перестал принимать, как она просила, или Джек так и прикрывал тебя? Ты их всё ещё принимаешь?

Каро ахнула, но все остальные хранили мёртвое молчание.

– Ты хочешь сказать, что у Хезер было ещё больше компромата на Фрэнки? – спросил Эрик, суживая глаза до щёлочек. – Такого, который мог стоить ему карьеры?

Фрэнки глазел на меня, слишком удивлённый, чтобы сделать что-то, кроме как широко раскрыть рот.

– Хезер тебе рассказала?

Я чувствовала на своём лице горячий взгляд Каро.

– Это неважно. Отвечай на вопрос.

– Не может быть, чтобы Фрэнки… – Минт глянул на то, как толпа и остальные футболисты машут нам возле платформы. Было слишком шумно, чтобы нас можно было услышать, но он всё же опустил голос. – Мошенничал.

К моему удивлению, Фрэнки потряс головой.

– Это правда. Я был идиотом. Я тогда баловался этой дрянью. Джек помогал мне пройти тесты на наркотики, и в последний раз, на старшем курсе, Хезер нас поймала. Она угрожала сказать моему тренеру. Мы с Джеком всё равно это