Стараясь подавить беспокойство, он напустился на девушку:

— Почему так поздно? Небось целый вечер уговаривала шефа повысить тебе зарплату?

— Свинья! Если будешь себя так вести, не скажу тебе, что произошло.

— Молчу, молчу! Рассказывай!

— Мне позвонил адвокат миссис Мэри.

— И что же?

— И сообщил, — Памела сделала глубокий вдох, — сообщил, что в шестнадцать часов в нотариальной конторе будет вскрыто официально завещание миссис Мэри. И чтобы я при этом присутствовала. Естественно, я удивилась и спросила, а мне-то зачем присутствовать, ведь я же не состою с ней в родстве, а он на то — "есть веские основания требовать вашего непременного присутствия". И больше ничего не стал объяснять. Но чтобы я непременно пришла.

— Ну и…

— Ну и я пошла. Там уже были племянница миссис Мэри с мужем и Юдифь. А когда вскрыли завещание, оказалось, что миссис Мэри записала мне половину своих сбережений!

— Как интересно! — рассмеялся Лемон. — И много ли сберегла старушка?

— Я получу… — Памела опять сделала глубокий вдох, — я получу около семидесяти пяти тысяч фунтов!

"Таймс" выпал у Лемона из рук. Он достал из пачки сигарету, и уже с третьей попытки ему удалось ее зажечь. Затянувшись, он попросил:

— Повтори, дорогая, сколько?

— Семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов, мое сокровище! Ты не мог бы приготовить мне выпить?

— М-могу… — пробормотал совершенно ошарашенный Джек.

— Но не все так просто, — вздохнула Памела. — Есть одно неприятное обстоятельство.

— В завещании оговорено, что ты должна перевести эту сумму в приют для бездомных кошек?

— Нет, — грустно улыбнулась девушка. — Бэйнемы.

— А это кто такие?

— Племянница миссис Мэри и ее муж.

— А… — понимающе вздохнул Лемон. — Стало быть, они…

— Вот именно. Им миссис Мэри завещала вторую половину, а они, похоже, рассчитывали на всю сумму.

— А они знали о деньгах тетки?

— Выходит, знали. Кэт ограничилась тем, что испепелила меня взглядом, но вот ее муж…

— Что ее муж?

— Устроил мне самый настоящий скандал. Как он кричал и оскорблял меня! Называл бессовестной мошенницей и авантюристкой, которая обманом втерлась в доверие к старой беспомощной женщине, опутав ее притворным участием, наговаривала на законных наследников, старалась всячески принизить их в ее глазах и много в том преуспела.

— Неплохо!

— О, жаль, ты не слышал, он еще много чего вопил в том же духе, не помня себя от злости. Я пыталась словечко вставить, возразить, что приходила к миссис Мэри вовсе не из-за денег, о которых вообще ничего не знала. Он мне не поверил и продолжал буквально бесноваться. Даже выкрикнул нечто такое, что меня удивило. Я потом всю дорогу думала об этом. Знаешь, он крикнул: "И какое право ты… такая-сякая… имеешь на эти деньги, ведь ты же получила их задаром, ничего для этого не сделав, ни гроша не заплатив!" И тут Кэт крикнула на него: "Заткнись же, идиот!"

— Ну и что?

— Разве непонятно? Он явно подчеркнул это "ты", дескать, вот я ничего не сделала, чтобы эти деньги заработать, а они что-то сделали.

— Может, он имел в виду их визиты к тетке, заботу о ней…

— Смеешься? Он не мог на это намекать, ведь они не были у старой тетки уже несколько лет! — взорвалась Памела. — Какая там забота? Пришлют поздравительную открытку к Новому году — и все.

— Гм… интересно, что же мог сделать этот Бэйнем? Зарезал миссис Мэри, а потом представил дело так, что старушка скончалась от сердечного приступа?

— Не дурачься. — Памела задумчиво смотрела на огонь лампы. — Я и в самом деле глубоко убеждена — здесь дело нечисто. Видел бы ты их в тот момент, когда прочли завещание! Сначала они были просто ошарашены, такой неожиданностью это для них явилось. Нет, не то… Они походили на людей, которых оставили в дураках. Отняли то, что они считали своей законной собственностью. А потом эта дикая ярость… Нет, тут что-то совсем другое.

— Но что именно, малышка? Ведь миссис Мэри умерла от инфаркта, это не вызывает сомнения. И, в конце концов, их ярость можно понять, они же считали себя единственными наследниками состояния покойной, других родственников у нее не было.

— Все это так, но тут другое, — упрямо твердила Памела. — Я же чувствую. Но ты, ты! — набросилась она вдруг на Джека. — А еще журналист! Пошевелить мозгами лень! Уцепился за самое очевидное и ни шагу в сторону! Никакого воображения! Разве может настоящий репортер вот так, с ходу, отвергать все самые очевидные сомнения и даже не вполне понятные подозрения? А ты… Никакого желания дать себе труд задуматься, может, докопаться до истины! Уверена, что тебе ни в жизнь не написать по-настоящему интересный, захватывающий репортаж, я уже не говорю о сенсационном материале, бумагомарака несчастный!

Джека наконец проняло.

— Напрасно ты так на меня нападаешь. Сенсация, говоришь? А как это можно доказать?

— Нет, вы только послушайте! Ведь это я тебя спрашиваю, прославленного журналиста, гордость отечественной публицистики! Вот и посоветуй мне, что делать?

Гордость отечественной публицистики не задумываясь посоветовала:

— Начать, наверное, надо с того, чтобы поговорить еще раз с соседкой, как ее…

— Миссис Дэйвсон.

— Вот, поговорить еще раз с этой миссис Дэйвсон. Пусть она тебе спокойно, со всеми подробностями расскажет о том, что видела. Может, о чем-то она тогда не сочла нужным упомянуть, считая мелочью, не заслуживающей внимания, может, что припомнила за эти дни теперь, на свежую голову. А это может оказаться важным. А у полиции причина смерти не вызывает ни малейшего сомнения?

— Нет, вскрытие подтвердило причину смерти — инфаркт миокарда.

— Ну что ж, поговори с соседкой. Хотя в данный момент тебе следует подумать над проблемой гораздо более важной — что делать со свалившейся на тебя кучей денег?

— Не волнуйся, дорогой, тебя я не забуду, — улыбнулась Памела. — Я поставлю тебе пиво.

— Жадюга! — пробурчал Джек. — Впрочем, другого я от тебя и не ожидал.

С визитом