сторонам — подгруппы прикрытия. Мы, как обычно, дожидались возвращения разведчиков в одном из подразделений, находившихся на переднем крае.

На этот раз ждать пришлось недолго. Группа вернулась раньше, чем ее ожидали.

— Нет никого в этой траншее, — доложил старший сержант Яглинский.

Что бы это могло значить? Ведь днем-то все мы видели: там гитлеровцы. Как теперь решать подобную загадку? Оказалось, что Яглинский тоже думал об этом и проявил инициативу.

— Там, неподалеку от траншеи, есть домики. Так я двух хлопцев в них до завтрашней ночи оставил. Приказал сидеть тихо, себя не обнаруживать, Только наблюдать.

Рискованное решение принял старший сержант. Но, поразмыслив, мы пришли к выводу, что это, пожалуй, был единственный выход.

Следующей ночью разведчики снова отправились к вражеской траншее. Наблюдатели, оставленные Яглинским, прояснили картину. Оказалось, что фашисты, занимающие эту позицию в светлое время суток, с наступлением темноты оттягиваются в глубь своей обороны, в ближайший лес. Командир группы раздумывал недолго. Через несколько минут разведчики уже были на лесной опушке. А вскоре один из них услышал стук лопат и топоров, причем доносился он с двух направлений. Выждав еще некоторое время, разведчики осторожно вошли в лес, оставив на месте подгруппу прикрытия. Все ближе и ближе слышался стук топора. Наконец последняя остановка перед решающим броском. Гитлеровцев трое, желательно взять всех, чтобы не подняли шума. Условный знак Яглинского — и разведчики разом бросаются на врага. Дело сделано. Пленные, подгоняемые нашими бойцами, резво бегут по направлению к переднему краю.

Допрос пленных показал, что принадлежат они к боевой группе 95-й пехотной дивизии. С термином «группа» мы столкнулись впервые. Поэтому я тут же попросил переводчика уточнить, что подразумевается под этим. Выяснилось, что в минувших боях дивизия понесла тяжелые потери. Весь личный состав ее был объединен в группы, созданные вместо полков. Людей оставалось так мало, что гитлеровцы даже не выставляли боевого охранения. Они надеялись, что пребывание солдат днем в траншее создаст видимость крепкой обороны.

Больше, к сожалению, от «языков» узнать ничего не удалось. Чувствовалось, что они попросту не знают чего-либо более серьезного. Необходимо было продолжить изучение группировки противника. Яглинскому с его боевыми друзьями был предоставлен короткий отдых. После этого разведчики вновь пошли на задание. На сей раз им предстояло углубиться во вражеский тыл и выяснить, где располагаются тактические резервы.

Наметив и тщательно изучив маршрут, группа, возглавляемая старшим сержантом Яглинским, цепочкой втянулась в темный настороженный лес. Бойцы ползком преодолели просеку, вдоль которой гитлеровцы продолжали строить дзоты и оборудовать открытые площадки для пулеметов, по одному перебежали полотно железной дороги, обошли населенный пункт и снова углубились в чащу. В эту июльскую ночь разведчики прошли более 8 километров. Сделав короткую остановку, командир группы связался по радио с начальником разведки дивизии и доложил свои координаты.

Днем была принята радиограмма. Разведчики установили, что в лесу находится до батальона вражеской пехоты. «Двигаемся дальше», — передал Яглинский.

Однако, как это часто бывает на войне, жизнь внесла изменения в первоначальные планы. Группа была обнаружена противником. Нет, разведчики не допустили какой-то оплошности. Гитлеровцы совершенно случайно наткнулись на нее. Быстро оценив обстановку, поняв, что скрытно отойти не удастся, Яглинский решил принять неравный бой. Заговорили автоматы, раздались взрывы гранат. Около 40 вражеских солдат нашли свой конец в этой короткой, но предельно ожесточенной схватке. Естественно, что после такого «концерта» оставаться в тылу у противника было нельзя. Старший сержант повел своих людей обратно.

С большим трудом вышли разведчики в расположение наших войск. Вышли сами и сумели вынести раненых товарищей. В том бою был тяжело ранен сержант Константин Кириллович Шевченко, которого Яглинский всегда считал своей правой рукой. Его состояние многие находили безнадежным, но врачи сумели спасти жизнь отважного разведчика. Однако зрение он потерял безвозвратно.

Из 158-й дивизии я отправился в 19-ю гвардейскую. Водитель «виллиса» как-то уж очень осторожно вел машину по извилистой лесной дороге.

— Ты чего осторожничаешь? — спросил я. — Или нападения партизан опасаешься? Они своих не трогают.

— Мин много нынче в лесах, товарищ полковник. Фашисты, отступая, каждую кочку минировать готовы. Помните, что после витебского котла было?

Действительно, даже в тот период, когда армия двигалась во втором эшелоне фронта, не удалось избежать потерь в личном составе. Было несколько случаев, когда люди, углубившись в лес, попадали на минное поле. Иной раз на дорогах, по которым шли автомашины, поднимались огненно-черные султаны взрывов. Так что осторожность, которую проявлял водитель — «одессит Мишка», как он любил называть себя, пожалуй, была не лишней.

Через несколько часов я уже встретился с начальником разведки 19-й гвардейской дивизии. Гвардии майор И. А. Ребрин доложил, что во вражеском тылу находится группа разведчиков во главе с гвардии младшим лейтенантом В. Степанчуком. Перед ними поставлена задача выявить характер движения по дороге на Каупас и захватить «языка». Я решил дождаться возвращения группы. И до сих пор не жалею об этом. Уж очень необычным оказалось это возвращение. Однако не стану забегать вперед и расскажу по порядку, как проходил поиск.

Разведчики знали, что на участке, где предстояло им действовать, противник еще не успел создать сплошной линии обороны. Это облегчало проникновение в тыл. И точно, по старой, заброшенной лесной дороге группа благополучно миновала передний край и, пройдя несколько километров, оказалась у большака. Свежие следы свидетельствовали о том, что он используется гитлеровцами. Сверились с картой. Именно эта дорога и интересовала командование дивизии.

Укрывшись в кустах, разведчики организовали непрерывное наблюдение. Трое несут дежурство, остальные отдыхают. Затем смена. Вот прошла одна машина с передовой в тыл. Что в кузове — не разглядеть. Брезентовый, тент скрывает содержимое кузова. Но, судя по тому, как осторожно водитель преодолевает выбоины, там находятся раненые. Затем несколько машин проследовало по направлению к передовой. Тяжело, надрывно воют двигатели. И баллоны колес едва не цепляются за крылья. Наверняка везут боеприпасы.

Наблюдение продолжалось почти целый день. В установленные часы группа регулярно выходила на связь. Предельно короткие радиограммы характеризовали обстановку на большаке. Теперь нужно было приступать к выполнению второй части задания.

Степанчук решил и «языка» брать в этом же месте. И правда, лес плотно обступает дорогу, движение по ней не слишком интенсивное. Да и спокойные позы гитлеровцев, уже успевших проехать мимо разведчиков, свидетельствовали о том, что этот участок фашисты считают не слишком опасным. Что же еще нужно для успешного захвата пленных?

Группа, хорошо замаскировавшись, выдвинулась к самому кювету. На дороге показался медленно идущий грузовик. В кабине рядом с шофером сидел офицер, а в кузове, на бочках, — солдат.