Тётя Ада при всех отмерила необходимую дозу пахучих ингредиентов, велела жене среднего сына размельчить их в ступке, а сама унесла мешочки куда-то в свои покои. Причём сказала: «Подальше положишь, поближе возьмёшь!» и «Знаю вас! Чуть отвернёшься, всё растащите!» Впрочем, скоро вернулась и лично руководила подогревом вина, растворением мёда и засыпкой пряностей.

Как всегда за обильным столом среди женщин блистал Пузик. Поглаживания, почёсывания и подношения яств он принимал с истинно драконьей снисходительностью. С небрежной вальяжностью лично накалывал шипом хвоста и отправлял в пасть понравившиеся куски. Когда принесли чашку взбитых сливок, дракончик мне заявил:

– Командир! Мы здесь остаёмся не меньше чем на неделю. Мне надо отдохнуть и прийти в себя после длительного пути!

– Заметь, большую часть которого ты просидел в ранце.

– Не принципиально! Такие сливочки могут помочь забыть любые невзгоды. И вообще, командир, тебе тоже пора заводить своё хозяйство. Птичек, рыбок, мяско и молочко… И обязательно хозяйку, которая нас с тобой будет кормить.

– Что? Хозяйка обязательна?

– Конечно! На тебя, командир, надежды нет. Ты ничего не понимаешь в вопросах приготовления еды. Только есть и умеешь, но и в том тебе до меня далеко – я лучше разбираюсь, что и как надо кушать…

– А в какое время, тоже понимаешь?

– Глупый вопрос, командир! Кушать можно всегда, если только не спишь.

Как можно догадаться, из-за стола я еле поднялся. Затем с трудом добрался до отведённой мне комнаты и рухнул в кровать на пуховые перины. Чувствуется, что их взбивали умело и на совесть, я опустился чуть не на локоть от первоначальной вышины постели. А как сладко спалось!

Утром оказалось, что меня поселили не в гостевую комнату, а ближе к хозяйским покоям, туда, где ночуют почётные гости. За завтраком я сидел рядом с наследником и вообще чувствовал себя здесь как дома, которого у меня никогда не было. Несмотря на малый срок, женщины успели обсудить приданое, описанное в свитке, и признать его достойным. Родословная семьи фон Баумхауэр тоже подверглась пристальному анализу и тоже получила одобрение. С самой девушкой надо было бы познакомиться поближе, но и она, правда только в самом первом приближении, могла претендовать на место в семье. Но всё же женщины не советовали торопиться со сватовством. У них была какая-то своя претендентка на моё сердце. Прямо ничего не сказали, однако несколько достаточно прозрачных намёков я получил.

После завтрака дядя Франц отправил меня на ритуальное чтение Книги Заклинаний, но через два часа велел быть готовым к серьёзному обсуждению дел. Судя по его торжественно-мрачному виду, предполагалось что-то действительно важное. Когда время пришло, он повёл меня не в свой кабинет, если тот у него вообще был, а по крутой дорожке в каменную башню на холме.

– Я вообще-то в крестьянских делах ничего не понимаю, – начал он разговор. – А ты сам хоть как-то в них разбираешься?

– Признаться, нет.

– Ясно. Значит, тогда поймёшь меня. Как обойти противника и ударить ему во фланг – знаю. Обучить тупых крестьянских детей, где копьё, а где щит и для чего они нужны – умею. А вот в этих… покосах, сеяньях и жатвах – никак ничего в толк не возьму. Со своими землями ещё куда ни шло, у меня для них жена есть. Она в хозяйстве порядок держит. А вот до земель твоего отца её допускать нельзя, всё под себя грести будет. Даром что сестра Тео. Однако соблазн больно велик, не удержится, в карман хапнет. А управлять поместьем надо. Ты как считаешь? Надо или пусть в запустении стоит?

– Надо.

– Вот и я считаю: надо. Словом, вызвал я старосту и велел ему командовать, а мне каждый год доход отдавать. Противный был мужичишка! Сам тощий, бородёнка козлиная, плешь во всю голову и ещё вина не пьёт! Тьфу, а не мужик! Однако дело знал. Лет десять тому, правда, помер. Теперь его сын управляет, такой же типчик, один в один, смотреть противно. Если бы узнал, что ворует, с радостью бы повесил! Но нет, честный попался.

С разговором мы вошли в башню, поднялись наверх, проверили караульных, затем спустились в подвал, в винный погреб. За одной из больших бочек дядя нажал на булыжник.

– Ты никому не говори! Что покажу, до сего момента знали только двое: я и мой наследник. Если помру, он должен был тебе отдать.

С такими словами дядюшка навалился на стену и открыл узенькую щель в чуланчик с большим сундуком, окованным железными полосами. Массивным ключом отворил замок и открыл крышку.

– Вот! Здесь доходы с того поместья за двадцать лет. Щитовые я, понятно, брал, а остальное староста в мешочек запечатывал. Где крестьянам золото взять? Здесь серебро, весом фунтов до пятисот. Как заберёшь, тебе крепкую карету нужно будет раздобыть для перевозки. А лучше и людишек нанять в охрану. С этим тебе помогу.

– Спасибо! Я не ожидал…

– Мы с твоим отцом ближе братьев были. Три года вместе приключались. В такие места заходили, что не знаю, как живы остались. Но денег себе заработали. Когда пришли из последнего похода, то решили: баста! Всё! Это был последний раз и больше никогда. Входило в пещеру нас восемь, а вернулись лишь трое. Да и то один до рассвета не дожил. Но золота вытащили много. Хотя ещё больше там оставили. Из-за того беда и случилась. Дед твой к тому времени уже помер, а его брат мечтал возвыситься. Кое-кому рассказал, что племянник богатое место знает.

– Зачем ему это?

– Сказал же – возвыситься хотел, большую должность получить. Ну и золотишком разжиться.

– И кому он это рассказал?

– А вот это не твоё дело. Большой человек! Ты против него тля, да и я комарик мелкий. Однако порешал с ним вопрос, разошлись краями. Эммануила сочли виноватым, что придумал больно много в своём рассказе, семью племянника в заложники взял. Ты сказки не слушай, на века злодеем прослыть, убив младенца с матерью всего лишь ради горсти золота, наверху желающих нет. Честь дороже любых денег. Тем более что заложники сбежали, а к тому времени виновник захвата умер. Вот мне и простили месть.

– Но всё же?

– Сказано, не твоё дело. Я слово дал лишнее не болтать. Да и нет того человека уже. Хоть он и умер, но клятва осталась.

– За золотом кто-то потом ходил?

– Тебе этого серебра мало? Больше нажить хочешь? Дело! Не ходили больше туда. Тео знал верную дорогу, но его убили. А я тупой Кабан. У меня в голове одна извилина, и та шрам от топора. Чего я помню? Иду, куда ведут. В пути по сторонам не смотрю, а усиленно думаю о бабах и выпивке. Какой с меня спрос? Никакого! Но с той поры ни на день без пригляда не оставляли.

Доходы за двадцать лет. До пятисот фунтов серебра. Грубо говоря, до двадцати пяти марок в год, причём после уплаты щитовых, то есть денег за защиту. Это ещё никак не меньше пяти-семи марок, не удивлюсь, если дядюшка берёт десять. Получается, моё поместье с деревней даёт, берём ровным счётом, тридцать золотых. Очень неплохо. Но есть вопрос – за счёт чего? Пахота просто столько не приносит – земли не такие плодородные, как на равнине. Разведение скота? На горных склонах? Много коз в одной долине не прокормить – там просто нет для них достаточно корма. В набеги деревенские не ходят. Иначе зачем им платить щитовые?