жизнь мечтавшего о собственной жилплощади. Глупо звучит, правда? Но такова наша реальность. Такие серые люди появились в двадцатом столетии и к нынешнему году их больше, чем когда-либо было. И мы не знаем, что с ними делать. Они осознают свою смерть, осознают, что не жили и понимают, что не могут перейти. Сама Изнанка создаёт иллюзии, благодаря которым многие призраки без нашего участия переходят. Этакая подушка безопасности для тех, кто неудачно приземлился. Но эти методы не действуют на серых людей. Они остаются на той стороне, злые и покинутые, и что из них, в результате получается, никто не знает.

— Они как-то связаны с Чёрным человеком?

Элли на мгновение задумалась, а потом покачала головой.

— Если ты считаешь, что они появились из-за него, то ты заблуждаешься. Чёрный человек, не смотря на всё то зло, что он сотворил, всего лишь дух. Он не способен так влиять на людей. Никто не знает его целей, но одно могу сказать точно — такой как он, не способен на нечто грандиозное. Рано или поздно, но мы загоним его на самое дно Изнанки, и он исчезнет как дым.

— Слушай, я так и не поняла, по какому принципу призраки получают имена. Как Чёрный человек получил своё имя?

— Они убивают. Или спасают. Делают что-то такое, чего никто до этого не делал. Чтобы получить имя, достаточно, чтобы о тебе заговорили на той стороне. Для этого нужно заключить сделку с Изнанкой. А потом чем больше призраков тебя знает, тем сильнее ты становишься. Но рано или поздно твой срок выйдет и контракт закончится. Это всего лишь отсрочка, но в финале Изнанка всё равно возьмёт своё. Она не щадит даже тех, кто работает на неё. А ведь когда-то там всё было по-другому.

Элли заговорила о демонах и ангелах. О духах, отказавшихся уходить, о тех, кто хотел помогать живым. И тех, кто считал, что люди должны страдать. Она говорила, что раньше вся Изнанка была поделена на чёрное и белое. И шла война, из года в год, кровавым шествием и мракобесием как на одной земле, так и на другой. Развитие цивилизации изменило ту реальность, ушли божественные представления о мире, но что-то осталось… став совсем другим. Остались только башни, осколки от гигантских замков. Остался Чёрный человек и Белый, остались призраки, носящие имена былого, но совсем иные внутри. Всё поменялось, разрушились мечты и вера, осталось лишь отчаяние и тёмные воды Изнанки.

Мы долго говорили в новогоднюю ночь. Пили красное вино, ели мандарины, смотрели на салют, говорили, говорили, говорили… Обо всём и ни о чём конкретном. В ту ночь мне стало невероятно одиноко, ведь я разделила одиночество другого человека. Элли кажется сильной, грубой, но рядом со мной открываются её раны, её боль и злость на себя, на весь мир. Ей это нужно — выговориться. Чтобы не сойти с ума от одиночества.

Много позже, когда уставшая, с красными глазами и глубокими синяками под ними, Элли отправилась спать, вышла на улицу, прихватив тайком сигареты. Я не курю, но иногда хочется кашлять от горечи. На телефоне пропущенные вызовы от матери, не знаю, что ей сказать. Что сказать о брате? Рано или поздно, но они узнают обо всём. И чёрт, пусть будет поздно, ведь я не смогу им всё рассказать.

Сигарета дотлела до конца, выбросив, развернулась в сторону подворотни и улыбнулась.

— Тебя зовут Маргарита, не правда ли? — голос показался знакомым, но лица не разглядеть, скрытый ночной завесой, он стоял, не двигаясь, смотря на меня.

— А ты, должно быть, Белый человек? — говорю, чуть дрогнув от очередной небесной вспышки. — Я знала, что ты придёшь.

— Ты единственная живая, способная меня увидеть, — сказал он, выходя вперёд.

На фоне чёрных зданий, он и правда выглядел как призрак. Слишком белый, слишком бесцветный и не живой. В нём совсем не было жизни! Как старое чёрно-белое фото, засвеченное, выцветшее. Жуткий облик, отталкивающая совершенность внешности, доведённая до безупречности иллюзорной жизнью Изнанки. Он сжимал руками запястья, смотрел с грустью, с той потерянностью, что свойственна людям возвышенным, не от мира сего. Но глубоко на дне его глаз, видела притворство, маску, что он надел специально для меня. Он хотел казаться таким, чтобы не сбежала, чтобы почувствовала себя в безопасности.

— Что ты хочешь от меня, Белый человек? — спрашиваю хмуро, всем видом показывая своё недовольство.

Маска изменилась и вместо безмятежности, появилось высокомерие, холодное и льдистое, до жути напоминающее облик Чёрного человека.

— Передай Элли, что зеркало у Клауса. Передай ей, что её жизнь в опасности, потому что он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить. Спасая твою жизнь, Марго, Элли подставилась, и теперь все обитатели Чёрной башни вышли на охоту за ней. Передай моей драгоценной девочке, что она должна носить круглосуточно защитные амулеты, ленты, носить маски, делать всё, чтобы ни единый призрак не увидел её, не узнал, где она живёт и где спит. Клаус убьёт её, как только найдёт.

— Спасибо за предупреждение, я передам, — он говорил нарочито грубо и резко, мне было больно слышать его тон, но слова оказались страшнее его ненависти ко мне. — Это всё, что ты хотел сказать? Может добавишь, что позаботишься о том, чтобы Чёрный человек сдох?

— Как грубо, — почти равнодушно констатировал Михаэль. — Ты должна понимать, что это не в моей власти. Элли дорога мне, но смерть Клауса будет стоить куда как дороже. Мой тебе совет, златовласка — держись от всего этого подальше. Я не знаю, какие планы на твой счёт вынашивал Чёрный человек, но не думаю, что он от них откажется. В конце концов, твой брат стал бесполезным после того, как ты воскресла, а значит он придёт и за тобой тоже.

— Спасибо, — на щеках выступил румянец. — Почему ты сказал, что Максим бесполезен? Что случилось?

— Ты забрала весь дар, разделённый когда-то на двоих. Теперь твой братец обычный дух, ни на что не способный. Всё, что у него есть, это псевдоимя — Ученик. Скоро и имя исчезнет, а следом за ним и сам Максим.

Белый человек замер, повернулся и посмотрел наверх.

— Я не могу выйти в реальность, но даже отсюда чувствую, как надвигается афтершок. Будьте осторожны, живые, он будет не таким, как раньше.

После этих слов, призрак растаял в воздухе, как будто бы его и не было. Я не успела больше ничего сказать и спросить. Развернувшись, увидела стоящую в дверях Элли. Она бледна, боса и решительна. Выслушав мои слова,