Санна долго молчала, а Ана кусала губы, чтобы не позволить себе начать ее уговаривать и все не испортить. Санна должна была обдумать ее слова и решить, доверяет ли она новой знакомой и хочет ли рискнуть. У Аны имелась сотня примеров сотворенных Дарре чудес, но, если Санна не захочет о них слушать, Ана проиграет.

— Как его имя? — зачем-то спросила Санна, но Ана не стала удивляться

— Дарре, — ответила она. — А мама зовет его Даром. Он правда стал настоящим подарком для нашей семьи Еще до того, как узнал о своей необыкновенной способности

Санна терпеливо выслушала ее, однако, как оказалось, лишь затем, чтобы задать следующий вопрос:

— Зачем ему помогать мне? Я же обычный человек. Он от таких, как я, настрадался Я знаю, что такое драконье рабство: папа рассказывал У нас, в Хантесвиле, оно особенно процветало Если бы папа не взял к нам Райде, он рано или поздно тоже попал бы в плен и наверняка погиб бы еще в детстве. И если твой Дарре действительно прошел через рабство..

— Действительно, — горько вздохнула Ана — Мне было четыре года, когда папа выкупил его у циркового укротителя — без крыльев и почти без желания жить. Но Дарре смог оправиться и принять нас. Он стал членом нашей семьи, научился лечить людей, женился на моей кузине, и теперь у него двое сорванцов. Он нашел свое счастье и не жалеет дара, чтобы сделать счастливыми других Он не откажет, Санна. Только не Дарре!

На той стороне кровати снова воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием больной девочки И вдруг послышался сдавленный всхлип За ним еще и еще один, и Ана замерла от неожиданности, поняв, что Санна расплакалась Но, не успела она сказать и слова, как возле них оказался Райде Он опустился на колени, прижал к себе Санну и принялся по-мальчишески неловко утешать ее, обещая, что все будет хорошо и что она обязательно встанет на ноги.

— Заткнитесь вы там оба! — рявкнула с печи Фруда, и Санна испуганно подавилась новым всхлипом, видимо, до смерти боясь ее гнева Райде сжался так, что даже Ана это ощутила, но не ответил, а только продолжил утешать подругу Когда она затихла, виновато спросил:

— Больно? Кошмар приснился? Что мне для тебя сделать?

Санна выдохнула, овладевая собой, и принялась что-то шептать ему на ухо — так тихо, что Ана совсем не слышала слов А Райде по мере ее рассказа все ниже опускал голову и сжимал кулаки, не имея возможности выразить свои чувства иначе

Ана искренне ему посочувствовала В конце концов, кто из них не совершал глупостей из самых лучших побуждений'? Она сама еще только утром выдернула Эдрика, чтобы тот помог ей найти беглеца Дирка, и теперь не знала, жив ли он вообще После того как Райде швырнул его, пытающегося помочь подруге, на землю, Ана боялась даже думать, какие травмы Эдрик мог получить Оставалось только надеяться, что Джемма хоть его не бросит на произвол судьбы: если сама не поможет, то помощь позовет А если нет?

Ана бросила на обнимающего Санну Райде ненавидящий взгляд Как же она забыла про Эдрика? В заботах о собственном благополучии просто настолько глубоко запрятала воспоминание о его падении, что теперь ей было невыносимо стыдно Извиняло лишь одно: сейчас Ана ничем не могла Эдрику помочь Они оба оказались жертвами неуемной жестокости Джеммы, решившей отомстить за свои обиды И все же Ана не могла перекладывать вину только на нее Она сама заварила всю эту кашу, вынудив пострадать невиновных, и потеря косы была, конечно, лишь малой платой за грех гордыни

— Если ты напрасно ее обнадежила, я лично сверну тебе шею, — неожиданно проговорил Райде, снова принявшись гладить Санну по голове Ана прищурилась Ох, не время сейчас было являть миру свой норов, но как тут смолчишь?

— Ты последний идиот, что связался с Джеммой, — жестко ответила она. — Эта девица подкинула тебе не какую-нибудь сироту, как Сойка, за которую некому заступиться. У меня пол-Армелона родственников, которые землю перевернут, но разыщут эту вашу дыру и разберут ее по косточкам. У меня отец — бывший дракон, брат в дружине служит. А Эдрик, на которого ты сегодня напал, сын градоначальника. Так что, поверь, я могла бы спокойно сидеть и ждать, когда сюда примчится наша армия и свернет шеи вам, но мне искренне жаль Санну. Она-то в ваших мерзостях совсем не виновата.

Райде вспыхнул, а Санна взволнованно охнула. Кажется, Ане удалось пронять их обоих. Вот если бы она и сама еще имела такую же уверенность в том, что пообещала.

— Джемма рассказывала про Дарре, — глухо и без всякого вызова пробормотал Райде, — и про его семью. Я не знал, что ты его сестра.

— Ты много чего не знаешь, — пожала плечами Ана. — Но, прости, это не повод и не пытаться узнать.

— Он пытался! — вступилась за товарища Санна.

— Плохо старался! — сурово осудила Ана. — Иначе привез бы тебя в Армелон, а не нас с Сойкой в эту тюрьму!

Райде судорожно выдохнул. Потом осторожно уложил Санну на подушку и, поднявшись на ноги, навис над Аной.

— Что ты хочешь? — отрывисто спросил он. — Чтобы я прямо сейчас прикончил Фруду с Гаром, а тебя вернул домой? Тогда твой Дарре поможет Санне?

Ана не успела ответить.

— Не надо! — отчаянно выдохнула Санна. — Ты же не убийца, я не хочу… Давай подождем! Они днем уйдут в город, чтобы продать твой жемчуг, вот тогда и…

Ана кивнула: ей тоже претило быть причиной гибели людей: наверное, и заслуживших своими поступками наказания, но уж точно не с Аниной подачи. Пусть с ними боги разберутся. А Ана мечтала лишь вернуться домой К маме, к отцу, к братьям. Под их защиту. Создатели, как же хотелось снова их увидеть! Прижаться, впитать тепло, расплакаться в надежных объятиях! Ана привыкла быть сильной, но, видимо, у любой силы существуют свои пределы. И, кажется, она их достигла.

Хедин вымотал. Этими своими непонятными поступками и постоянными перепадами, загоняющими Ану в тупик и вынуждающими чувствовать себя разбитой и до безобразия несчастной. Она уже смирилась с тем, что его поцелуи на свадьбе Вилхе были всего лишь игрой, и никак не понимала, что чего он раз за разом проверял ее стойкость. Подходил так близко, наклонялся, обдавал дыханием, даже прикасался — а Ана таяла от этой близости и переставала соображать Хотела забыть все его грехи и удержать возле себя. Пусть бы он снова терзал ее губы и ласкал ее тело — как в первый и единственный раз — ей было наплевать на то, какой по счету она бы для него стала, она простила бы ему Джемму, она отдалась бы ему по первому зову. Да, потом возненавидела бы себя за эту слабость, как ненавидела всякий раз, когда Хедин отталкивал и она осознавала, что едва не натворила, но сопротивляться ему просто не могла Боги посмеялись над ее гордыней, толкнувшей когда-то сказать Кайе, что Ана не теряет головы. Еще как теряет. От одного взгляда. От звука любимого голоса. От своих мечтаний о несбыточном. Хедин не из тех, кто способен отдать сердце девчонке, у него к ним другой интерес. Почему же Ана так глупо надеялась, что он первым бросится на ее спасение? И что с минуты на минуту откроется входная дверь, и на пороге появится именно он — взволнованный, свирепый, не замечающий никого, кроме Аны? И что он по полной расплатится с Гаром за то, что тот позволил себе прикоснуться к его женщине?