А она все же достала тарелки и приборы, помыла овощи, которые в пакетах тоже имелись. И, быстро включив-таки кофемашину, с нетерпением покосилась на Колю.

— Пошли, — давя смех, явно заметив ее состояние, он махнул головой в сторону высокий двери, видимо, ведущей на заднюю веранду. — Там есть навес. На улице поедим, дождь уменьшился, да и тепло, хорошо будет.

Она совсем не была против, так что уже через пять минут они ели, каждый выбрав по себе блюдо, но при этом как-то очень «общно», если можно было так выразиться. Коля нарезал еще и свежий хлеб, явно из пекарни, а не с хлебозавода, который Леся понятия не имела, где здесь достать можно было, а мужчина лишь загадочно посмеивался:

— Я здесь родился, ежик, все нужные места и людей знаю, — уворачивался от ее вопросов.

Хотя, если по-честному, сейчас не очень и хотелось говорить, оба голодные, и это ощущалось. Буквально набросились на незамысловатый обед, наслаждаясь вроде и простыми, но такими вкусными продуктами и свежим кофе. Тем более поднимать непростые темы пока не особо жаждали. Было что-то до дрожи теплое и чуткое, сближающее их в этом приеме пищи, нечто более существенное, чем даже тот их ужин в его городском доме.

Один раз их прервал Дан, охранник Коли, принеся папку. Как поняла Леся, с личным делом того самого Максима, но Коля ей не позволил брать, перебивая еду.

А вот когда она, наконец-то, наевшись, вытерла салфетками руки и притянула к себе вторую чашку кофе, вздохнула и спросила:

— Так как ты узнал, где я и что, вообще, произошло?

Ответ Коли перебило то, чего точно никто не ждал. Вернее, та…

— Николай, прощу прощения, что прерываю, — высунул через двери голову Дан, показавшийся им несколько обескураженным. — Тут… ваша мать приехала. Впускать?

— А с каких пор меня к сыну можно не пропустить, Богдан? — вопросил возмущенный женский голос из кухни, и на террасу, явно намереваясь снести охранника, попыталась выйти уже немолодая, возраста той же Тамары Семеновны, кажется, женщина.

В руках у нее была какая-то кастрюлька.

— Разве мало того, что я о его приезде от работников ресторана узнаю? И он предпочитает у них еду заказывать, чем к родителям приехать на обед?! — с хорошо слышимым упреком в голосе и трагичными нотками вопросила эта гостья.

Коля тут же встал, кивнув Дану, хотя Леся заметила, как он сжал губы и чуть резче выдохнул.

— Мама… Приятная неожиданность. Проходи, — Коля скосил взгляд на Лесю, и она вдруг поняла, что он смеется внутри, хоть и старается этого не показать.

А вот Лесе было совершенно не смешно! И даже страшно, вообще-то. Потому что она в такой ситуации не представляла, как себя вести, и что делать?!

И, судя по тому, что женщина, едва ступив на веранду, замерла, будто врезалась в невидимую стену, во все глаза Лесю разглядывая, притвориться деталью интерьера не выйдет…

Женщина, будто и не услышав ни слова, даже не сдвинулась с места, продолжая смотреть то на Лесю, то на своего сына. И… честно говоря, у нее такое выражение… счастья (?!) на лице вдруг появилось, что Леся почувствовала себя совершенно сбитой с толку.

Его мать… Конечно! Сейчас показалось очевидным, что его родители жили здесь, в этом городе. Хотя ранее Леся даже не задумывалась об этом, по правде сказать, допуская, что кузены Гончаренко семью в столицу перевезли. Или, вообще, заграницу. Не такая и редкость. Однако… Что ж, реальность демонстрировала, что нет, все не так.

Тем временем не пропустил изменений в матери и Николай.

— Это… Лера, мама, наверное, лучше пока так для тебя, — расплывшись-таки в широкой усмешке, которой проиграл неравный бой, рассмеялся Коля, опустив одну руку ей на плечо и легонько сжал, как показывая, что он рядом и одну не оставит. — Хотя на самом деле ее Лесей зовут. Но об этом мы завтра поговорим, все вместе, с отцом и дядей. Стас с Мирой тоже приедут… Со всем разберемся.

Впрочем, казалось, мать Коли вообще не интересовало все, что он пытался деликатно описать. Как и не беспокоили нюансы с ее именем. Хотя как такое сходу кому-то объяснить?! Даже Леся растерялась, представив именно в это мгновение, насколько все в действительности сложно.



Но женщину не заботили такие «мелочи», видимо.

— Это девушка, Коля! — повторила она. — Ты впервые домой девушку привез! — выдохнула со странным трепетом его мать, прижав почему-то к груди ту самую кастрюльку, что так и продолжала держать.

При этом она все еще во все глаза смотрела на саму Лесю. А ей становилось все более неловко. Не осознавая, ближе к Коле подалась, будто старалась за него спрятаться, чем еще больше рассмешила мужчину.

— Да, мам, это девушка, — со смехом, который столь явно пробивался в его тоне и голосе, сверкал в глазах, согласился Коля. Повернулся к Лесе. — Это — моя мама, как ты поняла, Вера Ива…

— Мама! Просто мама! Этого достаточно! — вдруг прервала его Вера Ивановна, вероятно.

И, наконец-то, приблизилась, поставила кастрюльку на стол, продолжая смотреть на Лесю так, будто… она ее подарок на День рождения, серьезно. От этого мороз по позвонкам пробирал.

— Мам, не пугай Лесю, она и так еще не решила, можно ли мне довериться, — вот кто больше всего удовольствия от ситуации получал, так это Коля, однозначно.

И Леся многое ему могла бы сказать… Но за то, что он продолжал впритык стоять, поглаживая ее плечо и затылок с явной поддержкой, она была сейчас настолько благодарна, что пока просто судорожно пыталась разобраться в происходящем.

— Очень приятно, — вспомнила о приличиях, попытавшись встать.

Но рука Коли на месте удержала.

— А мне-то как, доченька! Наконец-то! Я столько мечтала о том, когда у меня дочка появится, — все с тем же восторгом и с чуть трясущимися руками, которыми всплеснула, выдохнула Вера Ивановна. — Коля! Ты до чего мне девочку довел?! Ты посмотри, она же измученная и голодная! — вдруг с упреком и нескрываемой претензией повернулась мать к нему, глядя уже практически возмущенно. — Как так можно?!

Кошмар! Что происходит? Леся уже ничего не понимала, чувствуя себя в неком Зазеркалье. И точно себя сейчас голодной не ощущала.

— Неси немедленно тарелку, я ее налисниками накормлю. Как раз к кофе будут! — распорядилась Вера Ивановна. — Домашние, сама вчера готовила. Утром протушила, теплые еще, — уже вновь повернувшись к ней, рассказала с такой доброй улыбкой, что Леся, которой некогда и слово было между ними вставить, моргнула. Судорожно вцепилась в руку Николая.

— А я думал, ты для меня их принесла, чтобы я вспомнил вкус домашней еды и больше не позорил тебя, заказывая в ресторане, — насмешливо протянул Коля.

Получил в ответ на это возмущенный взгляд Веры Ивановны… Расхохотался, уже и не пытаясь скрыть, что угорает с ситуации. Но, слава богу, никуда не ушел, вместо этого протер салфеткой от капель воды тарелку, в которой у них лежали овощи.