приятеля, когда в пику траурному молчанию собравшихся чуть не разразился хохотом из-за вдруг вспомнившейся шутки. Теперь же Янг сдерживаться не желал. Или не мог.

— А почему вы, дорогой Дэвид, умолчали о том, каким образом продолжали род человеческий дети Адама и Евы!? — громогласно произнес он, встав в полный рост. — Или кровосмешение поощряется Господом? И где история о праведнике Лоте, спавшим по пьяному делу со своими дочерями!? А с выжившими в Ноевом Ковчеге восемью членами одной семьи как быть?

— Успокойся, Эдди! — произнес ошеломленный пастор. — У меня есть ответы на все твои вопросы! Как бы там ни было апостол Матфей ясно говорит в Новом Завете: «Оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью».

— Матфей был только одним из тринадцати приближенных главного персонажа Нового Завета, который до почтенного по тем временам тридцатитрехлетнего возраста даже не имел жены, бродяжничал и бездельничал! — перешел на истошный крик Эдвард. — Вы, святоши, самые настоящие манипуляторы! Выхватываете из целого только те фрагменты, которые вам выгодны!

От пробежавшей по рядам длинных скамеек волны ропота, из которой то тут, то там выныривали возмущенные возгласы, Янг испытал минутный внутренний подъем с толикой злорадного удовлетворения. Однако не понаслышке зная о ревностном отношении к религии в здешних краях, он все же решил подобру-поздорову ретироваться, повинуясь сигналам инстинкта самосохранения.

Выйдя из церкви, Эдвард плюхнулся в свой отполированный до зеркального блеска «кадиллак» и, лихо разворачиваясь задним ходом, бампером сбил металлическую урну. Столкновения можно было бы избежать, но он, непонятно кому назло, проигнорировал предупреждение истошно пищащего парктроника. Вообще его, словно капризного избалованного ребенка или юнца-бунтаря, обуревало острое желание даже в ущерб себе делать все наперекор, вопреки, вразрез, встать поперек, оказаться костью в горле, спутать карты.

На одной из прямых, как стрела улочек городка с однообразными домами дорогу мчащемуся автомобилю перебегала черная кошка. Притопив педаль газа, Эд попытался переехать спешащее по своим делам животное, однако оно, к счастью для себя, в последний момент успело ускользнуть из-под передних колес. Водителя же досадный промах расстроил так, будто он проиграл в казино миллион долларов. Нервно барабаня пальцами по рулю, Янг повернул на перекрестке и заметил бредущую вдоль дороги сутулую фигуру бродяги Кита — местного вечно пьяного бездельника, перебивающегося случайными заработками и не брезгующего мелкими кражами.

— Подбросить куда? — опуская боковое, издевательски поинтересовался Эдвард.

— Доброй день, мистер… — отозвался алкаш и сразу же замялся, не в силах вспомнить имя сидящего за рулем блестящей машины. — Подкиньте лучше пару долларов, а куда мне надо, я на своих двоих доберусь.

На его худое потемневшее лицо, грязные спутанные волосы и неухоженную бороду падали солнечные лучи, отчего Эду вновь вспомнился главный персонаж Нового Завета. Он уже полез в свой карман, чтобы с максимальным презрением бросить попрошайке под ноги мятую банкноту, но тут же передумал.

— Слушай, дружище, составь компанию, — сказал Янг доброжелательным тоном. — Не привык пить один, я угощаю.

Конечно, произнесенные слова были грубой ложью, так как ему всегда было в удовольствие потягивать любимый бурбон из Кентукки наедине с собой. Однако из-за жгучего желание спорить, укорять, бранить, надсмехаться Эд решил побыть в обществе немытого типа, который еще не до конца потерял человеческий облик, а значит должен сгодиться для утоления его дьявольской жажды.

— Окей! Здесь за углом есть неплохое заведение, — протяжно вздохнув, согласился Кит таким тоном, словно сделал огромное одолжение.

— Моя лачуга лучше любого местного заведения. Садись, за пять минут долетим! — сказал он и, потянувшись, открыл правую переднюю дверь.

Кит заметно замешкался, но после подробных разъяснений доброго самаритянина на дорогом автомобиле, он хоть и с трудом, но все-таки понял, с кем разговаривает, сел в машину и вскоре оказался в его просторном жилище.

Поначалу Эдвард не хотел пускать привезенного с собой гостя внутрь дома, а расположиться с ним на крыльце, где имелись плетеные из лозы стулья и стол, но желая увидеть в его равнодушных остекленевших глазах зависть, разрешил осмотреть комнаты. Закончив обход, он вернулся на крыльцо такой же безучастный, однако, увидев принесенные хозяином напитки, сразу же повеселел. Эдварду оставалось только пригласить гостя к столу и некоторое время наблюдать, как тот без особого смущения дегустирует виски, водку и вино, наливая в стакан поочередно из каждой бутылки.

— Хороший ты парень, — заметно хмелея от очередного глотка, наконец сказал Кит переступившему шестидесятилетний порог Янгу. — Жаль живешь не в самом городе, а то бы чаще встречались.

— На кой черт ты мне сдался? — вдруг заявил Эд, который сам почти не пил. — Видеть тебя постоянно удовольствие так себе!

— Вас, богатеев, сложно понять, — робко заметил Кит, изумившись резкой перемене тона гостеприимного хозяина.

— А я вот таких, как ты постичь не могу, хоть и дожил до седых волос! На кого надеетесь? К чему стремитесь? И, главное, откуда берете силы для бесцельного, презренного, никчемного существования за чужой счет!? Предпочтительнее было бы удавиться, чем мучать себя и окружающих! — перешел на крик Янг, в попытке больнее уязвить гостя.

— Можно подумать, ты ничьей крови не попил, а только благотворительностью занимался, сколачивая состояние, — огрызнулся забулдыга, глядя куда-то в сторону.

— Да я налогов за свою жизнь заплатил столько, что можно толпу таких же, как ты, бездельников, прокормить! Только зачем? — продолжал орать Эд.

— Пожалуй, мне пора, — пробурчал Кит, видя агрессивный настрой владельца дома. — Спасибо за выпивку.

Он поднялся со стула и стал спускаться с крыльца. Подобный расклад совсем не устраивал Эдварда, только начинавшего входить во вкус измывательства над случайно подвернувшимся бедолагой. Возникло ощущение, будто у него из рук вырвали тарелку с любимым деликатесом, когда он лишь приступил к утолению своего звериного аппетита.

— Куда пошел! Правда глаза колет? Стой, скотина неумытая! — окликнул его взбешенный Янг.

Спустившийся с крыльца Кит никак не отреагировал, лишь быстрее зашагал прочь от дома неровной походкой. Вспышка ярости из-за того, что его слова демонстративно проигнорировал опустившийся попрошайка моментально ослепила Эда. Не помня себя от гнева, он ринулся вслед уходящему оборванцу и, настигнув его, мощным толчком в спину сбил с ног. Кит издал утробный крик, после чего попытался вновь подняться на ноги, но навалившийся сверху владелец земли, на которую он рухнул, стал наносить один за другим нокаутирующие удары своими увесистыми кулаками.

Когда взмокший, тяжело дышащий Эдвард устал работать рукой, распластавшаяся под ним жертва с разбитым в кровь лицом перестала подавать признаки жизни. Медленно возвращающееся к нему ощущение реальности неумолимо воссоединяло разрозненные фрагменты происходящего в единую страшную картину, которая, в свою