После завтрака он прилег на диван и закурил папиросу. Накаминной доске стояла большая фотография в изящной рамке из старинной парчи –Сибил Мертон, какой он впервые увидел ее на балу у леди Ноэл. Маленькая,изысканная головка чуть наклонена, словно грациозной шее-стебельку трудноудержать бремя ослепительной красоты, губы слегка приоткрыты и кажутсясозданными для нежной музыки, и все очарование чистой девичьей души глядит намир из мечтательных, удивленных глаз. В мягко облегающем платье из крепдешина,с большим веером в форме листа платана, она похожа на одну из тех прелестныхстатуэток, что находят в оливковых рощах возле Танагры, – в ее позе, в поворотеголовы есть истинно греческая грация. И в то же время ее нельзя назватьминиатюрной. Ее отличает совершенство пропорций – большая редкость в наше время,когда женщины в основном либо крупнее, чем положено природой, либо ничтожномелки.

Теперь, глядя на нее, лорд Артур ощутил безмерную жалость –горький плод любви. Жениться, когда над ним нависает зловещая тень убийства,было бы предательством сродни поцелую Иуды, коварством, какое не снилось дажеБорджиа. Что за счастье уготовано им, когда в любую минуту он может бытьпризван выполнить ужасное пророчество, написанное на ладони? Что за жизнь ждетих, пока судьба таит в себе кровавое обещанье? Во что бы то ни стало свадьбунадо отложить. Тут он будет тверд. Он страстно любил эту девушку; одноприкосновение ее пальцев, когда они сидели рядом, наполняло его чрезвычайнымволнением и неземной радостью, и все же он ясно понимал, в чем состоит егодолг, сознавая, что не имеет права жениться, пока не совершит убийство. Сделавто, что надлежит, он поведет Сибил Мертон к алтарю и без страха вверит ей своюжизнь. Тогда он сможет обнять ее, твердо зная, что никогда ей не придетсякраснеть за него и склонять голову от стыда. Но прежде надо выполнитьтребование судьбы – и чем скорее, тем лучше для них обоих.

Многие в его положении предпочли бы сладкий самообмансознанию жестокой необходимости, но лорд Артур был слишком честен, чтобыставить удовольствие выше долга. Его любовь – не просто страсть: Сибилолицетворяла для него все, что есть лучшего и благороднейшего. На мгновение то,что ему предстояло, показалось немыслимым, отвратительным, но это чувство скоропрошло. Сердце подсказало ему, что это будет не грех, а жертва; разум напомнил,что другого пути нет. Перед ним выбор: жить для себя или для других, и как ниужасна возложенная на него задача, он не позволит эгоизму возобладать надлюбовью. Рано или поздно каждому из нас приходится решать то же самое, отвечатьна тот же вопрос. С лордом Артуром это случилось рано, пока он был еще молод ине заражен цинизмом и расчетливостью зрелых лет, пока его сердце не разъеломодное ныне суетное себялюбие, и он принял решение не колеблясь. К тому же – ив этом его счастье – он не был мечтателем и праздным дилетантом. В противномслучае он долго сомневался бы, как Гамлет, и нерешительность затуманила быцель. Нет, лорд Артур был человеком практичным. Для него жить – значилодействовать, скорее чем размышлять. Он был наделен редчайшим из качеств –здравым смыслом.

Безумные, путаные ночные переживания теперь совершенноулетучились, и ему даже стыдно было вспоминать, как он слепо бродил по городу,как метался в неистовом волнении. Сама искренность его страданий, казалось,лишала их реальности. Теперь ему было непонятно, как он мог вести себя стольглупо – роптать на то, что неотвратимо! Сейчас его беспокоил только одинвопрос: кого убить, – ибо он понимал, что для убийства, как для языческогообряда, нужен не только жрец, но и жертва. Не будучи гением, он не имел врагови был к тому же убежден, что теперь не время для сведения личных счетов;миссия, вверенная ему, слишком серьезна и ответственна. Он набросал на листкебумаги список своих знакомых и родственников и, тщательно все обдумав,остановился на леди Клементине Бичем – милейшей старушке, которая жила наКерзон-стрит и доводилась ему троюродной сестрой по материнской линии. Он сдетства очень любил леди Клем, как все ее звали, а кроме того – поскольку самон был весьма богат, ибо, достигнув совершеннолетия, унаследовал все состояниелорда Рэгби, – смерть старушки не могла представлять для него низменногокорыстного интереса. Чем больше он думал, тем яснее ему становилось, что ледиКлем – идеальный выбор. Понимая, что всякое промедление будет несправедливо поотношению к Сибил, он решил сейчас же заняться приготовлениями.

Для начала надо было расплатиться с хиромантом. Он сел занебольшой письменный стол в стиле «шератон», что стоял у окна, и выписал чекдостоинством в 105 фунтов стерлингов на имя м-ра Септимуса Поджерса. Запечатавконверт, он велел слуге отнести его на Уэст-Мун-стрит. Затем он распорядился,чтобы приготовили экипаж, и быстро оделся. Выходя из комнаты, он еще развзглянул на фотографию Сибил Мертон и мысленно поклялся, что – как бы ниповернулась судьба – Сибил никогда не узнает, на что он пошел ради нее; этосамопожертвование навсегда останется тайной, хранимой в его сердце.

По пути в «Букингем» он остановился у цветочной лавки ипослал Сибил корзину чудесных нарциссов с нежными белыми лепестками и яркимисердцевинами, а приехав в клуб, сразу отправился в библиотеку, позвонил и велеллакею принести содовой воды с лимоном и книгу по токсикологии. Он уже решил,что яд – самое подходящее средство в этом деле. Физическое насилие вызывало унего отвращение, и к тому же надо убить леди Клементину так, чтобы не привлечьвсеобщего внимания, ибо ему очень не хотелось стать «львом» в салоне ледиУиндермир и прочесть свое имя в вульгарных светских газетах. Кроме того,следовало подумать и о родителях Сибил, которые были людьми старомодными имогли бы, пожалуй, возражать против брака в том случае, если разразится скандал(хотя лорд Артур и не сомневался, что, расскажи он им все как есть, они понялии оценили бы его благородные побуждения). Итак, яд. Он надежен, безопасен,действует без глума и суеты и избавляет от тягостных сцен, которые для лордаАртура – как почти для всякого англичанина – были глубоко неприятны.