минутой лицо ее становилось все серьезнее. Мрачная Лиза! Никогда бы не подумала, что скажу такое в своей жизни. Ее больше не радовала маленькая месть, не веселили мои семейные дрязги, в которые она была посвящена с самого начала, но относилась оптимистично — это же мама! — “Все наладиться, говорила она, и забудеться.” Но сейчас, судя по ее выражению лица, она кардинально меняла свои громкие выводы.

Моя рука поднялась в воздух и уже нацелилась на красную кнопочку на экране, чтобы завершить звонок не договорив. Пусть! Сейчас мне крайне жизненно было завершить его любым способом, чтобы заново вдохнуть, чтобы вытолкнуть из души ядовитые воспоминания прошлого, призраки которых щупальцами тянулись в то светлое, что еще осталось. Но тут послышался другой голос, наполненный теплом, заботой.

— Здравствуй, моя дорогая, — от ее голоса глаза вновь оказались на мокром месте. Только бы не сорваться. Как я скучала по ней!!!

— Привет, бабушка, — улыбка против воли проскользнула в голос несдержанным ужом. — Когда ты приехала?

— Совсем недавно. Бабочка, приезжай, бабушка по тебе очень соскучилась. Приезжай и не печаль своего отца сильнее.

— Что с ним, бабушка? — я тут же обеспокоилась. Если с ним случилось что-то из-за меня, этого я не прощу себе никогда.

— С ним случилась седина, бабочка.

— Не называй меня так, — как бы я не пыталась скрыть раздражение, она проскользнула в голосе слишком очевидно, чтобы я покраснела за него.

— Почему? Для меня ничего ведь не изменилось. А для тебя?

И для меня ничего не изменилось, только в этом я не признаюсь даже самой себе в самом тайном уголке души.

Меня обуял стыд. Самый настоящий, который червяком залез в сердце и теперь ерзал слишком ощутимо, чтобы проигнорировать. Стыд за то, что лишила отца любви и заботы, что прервала любую связь с бабушкой, с которой я была дружна и открыта, как ни с кем другим. Все из-за одного человека. Моя обида не должна была перекинуться на людей, которые продолжали меня любить. Мои чувства просто заморозились, а голос бабушки, ее теплый взгляд и мягкая улыбка дали первую трещину в том айсберге, который называется сердцем.

— Я буду уже завтра, бабушка. Я тоже скучала.

Глава 3

Глава 3

Бывает ли тишина напряженной? Есть ли в данный момент это напряжение? Может ее легче назвать томительной? Правильнее!

Абсолютно голая девушка с аккуратно распущенными локонами, которые прикрывали вершинки налитых тяжестью грудей, не думала об этом. В ее голове вообще ничего не возникало — острое возбуждение плотным маревом укрыло сознание.

Ее телом с нежной кожей, словно сливочная пенка молока, ее ногами, которые вставали на цыпочки от нетерпения, ее руками, которые дрожали осиновым листом на ветру — ими сейчас управляли чувства, точно такие же нагие и беззащитные, как сама девушка.

Руки были отведены назад и сцеплены в замок. Для надежности. Она боялась нарушить приказ — приказ стоять неподвижно, пока ее ценитель не рассмотрит каждый изгиб молодого невинного тела. Ее пальцы горели огнем от невозможности коснуться такого же нагого и безупречного тела напротив.

Девушка сладко улыбнулась — она тоже не преминет моментом, чтобы рассмотреть подарок. Как же она долго ждала! И теперь воспользуется каждой секундой, которая только сильнее разжигала желание. Одно желание, поделенное на двоих, связанное их взглядами уже трещало, точно костер — игра в гляделки только добавляла градуса.

Тишина была все же томительной — можно было заметить едва летящие искры между любовниками, если бы они не были столь заняты другим.

Мощный разлет плеч, высокий рост, сильные и налитые сталью мышцы на груди, руках и бедрах были рассмотрены не так тщательно, как лицо молодого парня — причина ее дневных терзаний и ночных грез. Черные глаза под густыми ресницами умели смотреть в саму суть мироздания, вечно взлохмаченные, немного длинноватые, на ее взгляд, волосы оттеняли черные брови, острые скулы, ровный нос, а четкая линия пухлых губ запомнились ей сжатыми в ровную линию. А еще маленький шрам над его верхней губой. Шрам из-за нее…

Это лицо она не смогла бы забыть никогда — когда училась, рисовала, гуляла, даже тогда, когда перед ней стоял совсем другой мужчина. Сейчас она об этом еще не знала, но позже прочувствует каждый уголок черной пустоты внутри себя. Именно его лицо она захочет увидеть в толпе, будет искать его в каждом, как путник, жаждущий воду.

Но вот он! Он здесь, с ней, напротив, дышит с шумом и каждый его вздох в звенящей тишине отдается волной возбуждения. Он пришел к ней — тихо подкрался в ее рабочий сарайчик мимо внимательных жителей дома, закрыл за собой засов и, обернувшись, встал.

Совсем как тогда.

— Ты моя, — прохрипел он.

Совсем как тогда.

Все повторялось. Или вспоминалось. А может девушке снился сон — она не хотела об этом думать. Она хотела только одного. Его! Она знала, что должно произойти дальше, и ждала. Позже она продолжит стоять полностью раздетой его рукой и ждать без тени смущения — ждать его прикосновений, его голоса…

Каждая фибра ее души хотела продолжения несмотря на то, чем все закончится — перекрестом судьбы, где у каждого отдельная дорога. Пусть он побудет рядом еще немного.

Его глаза казались ей бескрайним космосом. Когда он шагнул к ней и оказался совсем рядом, обдав ее щеки горячим паром, она смогла прочесть в них даже то, чего не могло быть — боль, тоску, надежду.

Все, что она читала в них раньше была злоба и ненависть. Но это было раньше…

Сейчас же он стоял напротив с бездной нежности в глазах, тяжело дышал и водил рукой по собранным волосам, чтобы через секунду сорвать с них заколку. Как она упала, никто не заметил. Волосы рассыпались по плечам стройным водопадом. Не заметили они, как бретелька летнего платья съехала вниз, после чего и платье упало к их ногам.

Девушку затрясло словно в лихорадке — ее тело тут же кинуло в жар, чтобы следом покрыться сотнями мурашек. Она оказалась в одном нижнем белье впервые в жизни перед парнем, которого еще недавно ненавидела всей душой, с которым ее связывала только война. Она не шелохнулась. Ее глаза все еще изучали космос напротив — и хорошо! ведь тогда она еще не знала, что такой случай представится в первый и в последний раз.

Большая, чуть шершавая ладонь не остановилась. Она направилась за спину девушки, схватила края бюстгальтера двумя пальцами, чтобы одним ловким движением