Охота на Неме́йского льва

Что ж, Гераклу было не впервой идти на льва. Но в этот раз ему предстоял настоящий подвиг. Немейский зверь был не обычным львом, а чудовищным порождением огнедышащего дракона Тифо́на и гигантской змеи Эхи́дны. Если говорить о его величине, достаточно сказать, что рядом с ним страшный Киферонский лев, убитый Гераклом когда-то, выглядел бы просто маленьким львёнком. К тому же шкура его была прочнее камня, её не пробивали ни стрела, ни меч, ни копьё.

Свирепый хищник держал в страхе всю округу. Каждый день его жертвами становились овцы, козы, коровы, а то и люди. Многие жители в страхе покидали Немею, и краю грозило полное запустение.

Узнав обо всём этом, предусмотрительный Геракл не полез сразу к логову зверя, а сначала решил получше разузнать о его повадках у местных жителей. Один бедный крестьянин по имени Мола́рх, хижина которого стояла на окраине, впустил гостя, поделился с ним остатками скудного ужина и предложил ему ночлег.

Но как только он узнал, зачем тот явился в их долину, пришёл в ужас и принялся умолять безрассудного богатыря оставить свою затею.

– Тебе нипочём с ним не справиться, – уверял он. – Знаешь, какая у него шкура?

– Уже знаю, – кивнул Геракл.

– Но ты не знаешь, что зубы его свободно раскусывают самый твёрдый булыжник. А пещера, в которой он живёт, заколдована – внутри неё он неуязвим…

– Значит, придётся выманить его наружу, – улыбнулся гость. – А бросать в него булыжниками я и не собирался.

Добрый Моларх понял, что ему не удастся отговорить смельчака.

– Тогда позволь мне, отважный иноземец, принести овцу в жертву всемогущему Зевсу – может быть, он хотя бы убережёт тебя от гибели?

– Спасибо, добрый человек, но лучше прибереги свою единственную овечку до лучших времён. Жди моего возвращения ровно тридцать дней, и, если я вернусь, ты приготовишь праздничный обед по случаю удачной охоты, а если нет – что ж, устроишь поминальный ужин и станешь оплакивать бедного неудачника.

С этими словами Геракл встал и, простившись с хозяином, покинул хижину. А старый Моларх ещё долго вздыхал, качая седой головой – он не верил, что гость сможет когда-нибудь вернуться.

Месяц тянулся невыносимо долго. С первыми лучами солнца выходил Моларх на дорогу и вглядывался в утренний туман. До последнего дня он не терял надежды на чудо. Иногда мерещилось старику, что сверкнул вдалеке золотой панцирь – но это всего лишь солнечные отблески переливались на влажных камнях.

А вечерами он тоже подолгу сидел на пороге, и только когда тьма скрывала всё вокруг, возвращался в хижину, вздыхая о том, что ещё один день ожиданий прошёл впустую.

Когда же последние, тридцатые сутки подходили к концу, потерявший всякую надежду старик стал готовиться к жертвоприношению в память погибшего героя.

Вдруг раздался громкий стук в дверь. В радостном волнении Моларх поспешил открыть засов, надеясь увидеть Геракла – и отшатнулся, увидев странного незнакомца. Лицо пришельца наполовину скрывала густая борода, а на лоб из-под огромного шлема непонятных очертаний свисали спутанные волосы. Сам же вошедший был то ли покрыт шерстью, то ли закутан в широкую лохматую накидку.

– Твое имя Моларх? – хрипло спросил гость.

Перепуганный старик растерянно кивнул.

– Ты, я вижу, собрался принести жертву в честь погибшего Геракла? Так вот, не торопись с этим – я принёс тебе вести от него.

В сумраке хижины, освещённой лишь слабым пламенем очага, Моларх всмотрелся в незнакомца и вдруг догадался, кто перед ним. Но догадка не обрадовала старика – ведь к нему, как он решил, явился сам великий Пан! Прежде Моларх никогда его не видел, но по рассказам знал, что лесной бог выглядит именно так и что своим видом он вселяет панический ужас.

Но к онемевшему старику всё же вернулась надежда – раз Геракл шлёт весть, значит, возможно, он ещё жив?

А гость присел к очагу, загородив его своей широкой фигурой. Тогда хозяин дрожащими руками налил в чашу остатки вина и поднёс Пану. Тот с неожиданной жадностью схватил её, залпом осушил и начал свой рассказ:

– Если ты помнишь, Геракл ушёл от тебя поздно вечером. Всю первую ночь ему пришлось не спать из опасения, что лев нападёт на него спящего. А утром он добрался до Немейской рощи. Он шёл через неё, поминутно оглядываясь, но зверя было не видно и не слышно. Тут Геракл сообразил, что у него нет подходящего оружия, ведь шкуру льва не пробить ни стрелой, ни мечом. Тогда он выдернул из земли молодой дуб, оборвал на нём ветки, и получилась увесистая и твёрдая палица, вот такая, взгляни…

И в руках у гостя Моларх увидал огромную шишковатую дубину. Сразу было видно, насколько она тяжела, так что старик даже не попробовал её поднять, а лишь осторожно потрогал.

– После этого, – продолжал рассказчик, – Геракл влез на дерево, выбрал ветвь потолще и устроился на ночлег. Ему нужно было набраться сил, поэтому он проспал целых десять дней и ночей и только после этого продолжил поиски Немейского зверя.

Выйдя из рощи, он увидел впереди на высокой скале гигантский камень, очертаниями напоминающий льва. Он было решил, что это местные жители вытесали в скале изваяние хищника. Подивившись такому мастерству, он хотел идти дальше, но статуя вдруг подняла голову, зарычала громовым рыком и вскочила на четыре лапы.

Геракл понял свою ошибку, выхватил лук, взложил на тетиву стрелу и