– А вы говорите, что никого не было. Довольно большой списокподозреваемых.

– Какие они подозреваемые? Это люди, которые были рядом снашим дядей все его последние годы, помогали ему жить. Никого из них мы неподозреваем, просто составили список, чтобы понять, куда мог пропасть этоталмаз. Но из них только Марчиев мог знать истинную цену камня. Может, ещеВалида, но я не уверен.

– Разве она ювелир?

– Нет, – несколько замешкался с ответом Борис и впервыеотвел глаза, – но она была достаточно долго рядом с моим дядей, могла знатьцену этому камню.

– Вы чего недоговариваете? Учтите, что, если вырассчитываете на мою помощь, вам нужно быть со мной предельно искренним.

– Да, – кивнул Измайлов, – недоговариваю. Один раз дядя взялее с собой в Израиль. Оформил ей визу и повез с собой. Мы об этом узнали толькоспустя некоторое время. Тогда он еще не болел. И не хотел нам говорить об этом.Наверное, стеснялся. Но мы бы его поняли. Ведь ему тогда не было еще ишестидесяти. Он и умер не очень старым человеком, по местным понятиям. Ему былотолько шестьдесят шесть. Валида по профессии художник, график.

– А почему Валиды не было в Красной Слободе в момент егосмерти? Насколько я понял, они были достаточно близки?

– Хуршида ее не любила. Они знакомы еще по Кубе и всегданедолюбливали друг друга. Хуршида на правах родственницы все время выговариваланашему дяде за эту связь. Она считала, что Валида, в общем… ведет себя несовсем искренне… пытается устроить свою жизнь…

– Что в этом плохого?

– Ничего. Но это обычная история. Женщинам в любой семье неочень нравится, когда появляется молодая особа рядом с их пожилымродственником. Асиф позвонил ей, когда тело дяди было уже в Баку. Она оченьплакала во время похорон.

– И ваш дядя ничего не завещал остальным людям? Например,вашей родственнице? Или этой Валиде?

– Он передал для Хуршиды двадцать тысяч долларов, которыебыли у него дома. Наличными.

– Кто сообщил вам про деньги? Она сама?

– Нет. Он передал деньги через Асифа. Вообще, дядя был оченьпредусмотрительным человеком, он все расписал в своем завещании, которое мытоже нашли в банке. У него было два почти новых автомобиля. Один – «Ниссан» –он просил оставить своему водителю, а другой – джип – передать своемусадовнику. Часть своего имущества из дома он завещал Фатьме. В общем, никого незабыл.

– Они знали о его завещании?

– Возможно, знали. Но я не уверен. Повторяю, дядя былнастоящим ювелиром, а настоящие ювелиры всегда люди немного скрытные.

– Вы тоже?

– Да, наверное. Во всяком случае, в свои профессиональныесекреты я не посвящаю ни жену, ни других людей.

– А старшего брата? Вы ему доверяете?

– Конечно. Мы с ним очень дружим. Асиф был любимцем моегодяди. Это человек, которому я верю больше, чем самому себе. Мы не просто родныебратья, мы близкие друзья. Так иногда бывает…

– И Валиде ваш дядя ничего не оставил?

– Конечно, оставил. Он купил ей очень неплохую квартиру иоформил ее на имя Валиды. Трехкомнатная квартира. Тогда она стоила тысяч сто, асейчас, наверно, раза в четыре дороже.

– Судя по вашим словам, он действительно знал оприближающейся кончине.

– Точно знал. В Израиле, как и в Америке, врачи ничего нескрывают от пациента. Все говорят ему прямо и в лицо. Я все время думал, почемув Америке, в Европе или в Израиле такие бесчувственные врачи. Почему ониговорят столь страшные вещи своим пациентам. А у нас такие внимательные ичуткие эскулапы, которые никогда не говорят всей правды даже самым больнымпациентам. А потом неожиданно понял. Там верят в Бога. По-настоящему верят. Онисчитают, что человек должен успеть подготовиться к переходу в иной мир, сделатьвсе свои дела и достойно встретиться с Богом. А наши не верили ни во что. Да исобственности такой у бывших советских людей не было…

– Кроме ювелиров, – иронично заметил Дронго.

– Да, мы были состоятельными людьми и раньше. Но знаете, кактряслись мои дядя и отец каждый раз, когда кто-то стучался в их дверь. Они ведьзнали столько секретов.

– И вы пришли ко мне, чтобы я нашел этот исчезнувший алмаз?

– Да. Вы же понимаете, что он для нас значит. Для меня, длямоего брата, для всей нашей семьи. Мы просто обязаны его найти и вернуть в нашусемью. Дядя вложил в него почти все свои деньги, отказался от переезда вМоскву, продал свой магазин в Баку. Он мечтал, чтобы о нашей семье узнали как охранителях этого алмаза. Нам нужен этот алмаз. И поэтому я пришел к вам. Мнеизвестна ваша репутация, господин Дронго. Вы намного меня старше, опытнее,умнее. Говорят, что вы видите людей насквозь, умеете читать чужие мысли и неттакого преступления, которое бы вы не смогли раскрыть. Назовите любую цену.Скажите, что вам нужно. Мы сделаем все, что вы скажете. Но только найдите этоталмаз. Найдите его как можно быстрее. Я боюсь, что он может исчезнуть навсегда.Его могут распилить или просто продать как драгоценный камень, не понимаяистинной цены этого алмаза. Настоящей цены третьего камня из сокровищницыНадир-шаха. Первые два хранятся в надежных местах, и до них никому недобраться. Ни в Москве, ни в Лондоне. Но этот третий камень был для нас непросто алмазом. Он должен был стать символом нашей семьи, нашего могущества, нашейизвестности. Вы даже не представляете, что это означает среди ювелиров. Еслистанет известно, что алмаз «Шах Аббас» находится в нашей семье, мы будем самойизвестной семьей ювелиров на всем пространстве СНГ, может быть, даже в Европе,в мире. Это как обладание «Оскаром». Или Нобелевская премия для писателей. Вобщем, нам нужно его найти.

– Прошло три месяца, – напомнил Дронго. – Если его украли,то вполне могли за это время куда-то вывезти. Вам не кажется, что мы несколькозапоздали с поисками?

– Мы будем искать по всему миру, – твердо сказал Борис, –чего бы нам это ни стоило. Мы уже разместили в Интернете сообщение о том, чтоалмаз «Шах Аббас» принадлежит нашей семье и не может быть продан или передандругим лицам. Вы знаете, сколько откликов мы получили со всего мира? Несколькотысяч. Всем интересно, как этот алмаз попал к нам. Просят выслать его снимки.Рассказать о его истории.

– У вас есть его снимки?

– Конечно. У меня сохранились фотографии этого алмаза.

– Вы можете мне популярно пояснить, чем алмаз отличается отограненного бриллианта?

– Конечно, – кивнул Борис. – У настоящего бриллианта должнобыть пятьдесят семь граней. Это классика. Каждый ювелир об этом знает. Алмаз –это драгоценный камень, его название переводится с греческого как«несокрушимый». Индусы называют алмаз камнем, который не разбивается. Хотя насамом деле это не так. Его можно разбить или разрезать. Ограненные бриллиантыценятся больше, но есть камни, которые становятся известны именно благодарясвоей ценности и каратам. Например, алмаз «Надир-шах», который находится вАлмазном фонде в Москве. В нем почти девяносто карат.