по-прежнему слепа и глуха. Но если попробовать расширить границы щита и, влив максимум силы, взорвать его, — то это могло оглушить моих противников, дать мне передышку и возможность сбежать.

Я перестала сопротивляться и погрузилась в себя, призывая всю силу, что успела скопиться в соларе. Старалась не обращать внимания на грубые руки на моей груди и бёдрах, просто выключиться из происходящего. В какой-то момент мне показалось, что ничего не получится — настолько сильно было моё желание вырваться. Но когда по телу прокатилось знакомое покалывание, я со злорадным облегчением отпустила силу на волю. И тут же ко мне вернулись и зрение, и слух. Буквально за секунду до взрыва щита, чего хватило, чтобы увидеть непонимание, застывшее на лицах Билла и его дружка-веркера. А потом нас всех накрыло взрывной волной. И хотя для меня энергия солара была родной, но даже я присела под натиском этой мощи.

Двуликого и веркера, потерявших сознание, отнесло к границам отсека, а я, пошатнувшись, поднялась посреди этого поля битвы.

Потренировалась, называется.

— Не спеши торжествовать, — раздался безжизненный голос за моей спиной.

Я устало развернулась к Киру, о котором как-то забыла, да и была надежда, что его тоже зацепит взрывом. Билла, который мог бы остановить своего дружка, сейчас не дозовёшься, а как самой противостоять этому маньяку, я откровенно не знала. Всё, что во мне осталось — на одну вспышку солара, но это сразу шаг за грань.

Поэтому на ауру некроса, чьи смертоносные щупальца тянулись в мою сторону, я смотрела с озлобленностью загнанного зверя. Пыталась найти лазейку, через которую смогу выбраться из этой ловушки. И не находила.

— Так и ты не спеши праздновать победу, — появление Гидеона за спиной некроса ошарашило не только маньяка, но и меня.

Не дав ублюдку развернуться к новой угрозе, Найт резким движением ухватил того за голову, зафиксировав ладони на висках. Глаза некроса закатились и он рухнул, как подкошенный.

Я настороженно следила за альбиносом. Радость от его появления улетучилась в тот момент, когда Гидеон без малейшего намёка на сомнения вырубил противника крайне странным для вампира способом. Незнакомая сила пугала и, хотя Найт не сделал мне ничего плохого, я не спешила кидаться на него с благодарностями.

Перешагнув через бессознательное тело, Гидеон вошёл в отсек и с совершенно будничным видом огляделся.

— Хороший солнечный щит, Рия, — хмыкнул он, а у меня душа в пятки ушла. — Так ты, значит, у нас люмен?

Глава 18. Тайное всегда становится явным

— Рия, что будешь пить? — Гидеон склонился надо мной, расположив одну руку на спинке дивана, а вторую на столешнице.

Я растеряно окинула взглядом практически заполненный посетителями бар. Дорога сюда для меня промелькнула, будто во сне. Я, вроде бы, даже о чём-то говорила с Гидеоном, но совсем не помню, о чём. Все мои мысли занимало то, что произошло на полигоне. Полчаса назад я чуть не убила Гидеона Найта. Того, кто разгадал мой тщательно скрываемый секрет.

Мне ничего не оставалось, кроме как собрать остатки магии в соларе и дать по альбиносу выжигающий импульс. Я понимала, что сил не осталось и план этот просто самоубийственен. Но, оставив Найта в живых, я подписывала смертный приговор папе. Гидеон опередил меня. Заметив разгорающуюся в руке звезду, он молча расстегнул рубашку, распахнул её на груди и, могу сказать точно: там, на крошечном полигоне, в ту самую секунду небо раскололось пополам. Потому что я больше не была одна. На коже Гидеона тускло переливалась особая метка, чёрное солнце, укрытое белыми крыльями.

Это немыслимо, не поддавалось логике, и было попросту невозможно. Но было же, было!!!

И это означало лишь одно.

Гидеон Найт — люмен.

Точнее, такой же, как и я, люмпир — полукровка-вампир.

От испытанного шока я впала в какой-то ступор. И, видя моё состояние, а так же то, что убивать его я теперь точно не собираюсь, Гидеон предложил мне выпить. Прийти в себя за кружечкой чего-нибудь бодрящего.

И вот я, вроде бы, сижу в уютном баре, а мысленно — продолжаю плавать в какой-то прострации.

— Понятно, выберу на свой вкус.

Гидеон ободряюще подмигнул мне и отошёл к барной стойке. Я проводила его осоловелым взглядом, попутно, уже по вбитой на подкорку привычке, присматриваясь к присутствующим.

Глаза едва угадывали знакомые лица: парень из кампуса, старый преподаватель с гладкой, как доска, макушкой, девушка из деканата, тараторка Лиззи. Последняя радостно помахала мне рукой, я кивнула в ответ. Если, конечно, можно считать за кивок то вялое движение головы, которое я совершила.

Единственное, что сейчас ощущалось настоящим — это боль от ударов, что нанёс мне Билл. Регенерация уже работала, но на то, чтобы сошли все синяки и порезы от когтей, нужно время. По уму, мне бы обратиться в лазарет, но тогда это дело попало бы на рассмотрение к ректору. Что означало автоматическое отчисление.

Потому я лишь зябко закуталась в наброшенный на плечи китель Найта. Мой оказался изодран в лохмотья, а рубашка, стараниями Билла, лишилась всех пуговиц.

Я бросила ещё один вороватый взгляд вокруг — народу набилось под завязку, но никто не обращал внимания на мой потрёпанный вид. Всем было глубоко плевать, где я получила свои синяки и ссадины. И даже встреченный тут магистр удостоил нас лишь скучающим взглядом.

— Вот, — Гидеон поставил передо мной огромную кружку с чем-то ароматным и горячим. — Мигом мозги прочистит и настроение поднимет!

Я вцепилась в эту, больше похожую на супницу, чашку, как за спасательный круг. Надеялась, что жар от неизвестного отвара прогонит туман, что витал сейчас в моей голове. Я сделала осторожный глоток, но всё равно обожглась и закашлялась.

— Не торопись, у нас целый вечер впереди, — Гидеон сел напротив и принялся рассматривать окружение. Пару раз кивнул кому-то знакомому.

Но я бы не сказала, что альбинос по-настоящему расслабился. Было в нём что-то хищное, опасное. И это его радушие, забота — она трогала, но параноик во мне уже подбирался к тревожной кнопке.

— Не понимаю, — прокашлявшись пробормотала я.

— Чего именно?