– В твоей душе растет трава, – неожиданно прошептал проснувшийся Чу и посмотрел прямо в глаза опешившего Мрака. – Твоя душа вся покрыта зеленым ковром, а в самом центре к свету пробивается маленький росток. Ты должен сберечь его во что бы то ни стало. Убереги его от бурь и ураганов, которые ждут тебя в будущем, и тогда этот росток превратится в сильное дерево. Большое и сильное дерево. И тогда ты тоже сможешь… сможешь говорить… о разном…

Угольные глаза чучела снова закрылись, и голова опустилась на деревянную грудь. Мрак привязал ленту и, немного постояв рядом с уснувшим Чу, размышляя над его словами, медленно побрел в дом, где уже вовсю хозяйничали Марта и вурдалак. Место на единственной деревянной лавке Мрак и Карт уступили девушке, а сами расположились на полу. Не прошло и получаса, как Марта затихла, перестав ворочаться на неудобном ложе, а упырь засопел, погрузившись в глубокий сон. Мрак еще долго лежал с открытыми глазами и смотрел в окно, за которым ему чудился силуэт высокого сгорбленного старика, бродившего по пустоши. Наконец уснул и он.

Смерть стояла прямо в центре огромного помещения, стены которого от пола и до самого потолка были увешаны картинами. Все они были помещены в искусно вырезанные рамы, идеально подобранные к цветовой гамме полотна, с которым сливались в одно целое. Работы художников были размещены по стенам в каком-то определенном порядке, неуловимая суть которого почему-то ускользала от цепкого взгляда темной гостьи. Как только ей начинало казаться, что она вот-вот поймет принцип, уловит замысел того, кто развешивал картины, – эта догадка тут же ускользала от нее, сменяясь чувством разочарования от неспособности понять, казалось бы, очевидную, но неуловимую вещь.

Тяжело вздохнув после очередной попытки, она покачала головой и еще раз окинула взглядом все четыре стены помещения. Странно, но только сейчас она заметила, что одна из картин висит не совсем ровно. Работу неизвестного художника слегка перекосило, чем она и выделялась среди остальных. Решив исправить это упущение, Смерть направилась к ней, внимательно вглядываясь в изображение на холсте. Чем ближе она подходила к картине, тем резче и прерывистее становилось ее дыхание. Она пока не могла разобрать, что именно было изображено на холсте, но с каждым шагом в ней крепло ощущение, что она приближается к самому выдающемуся шедевру всех времен и народов.

Она ускорила шаг, а через несколько секунд перешла на бег, задыхаясь от пьянящего чувства, которое захлестывало ее, от предвкушения, что сейчас она увидит нечто такое, что, возможно, навсегда изменит ее жизнь.

Внезапно она остановилась, замерев на полпути к картине как вкопанная. Ей вдруг пришла в голову мысль, что ни в коем случае нельзя смотреть на картину, пока она висит неровно. Почему-то ей подумалось, что это недопустимо и даже оскорбительно по отношению к шедевру мирового искусства. Опустив голову, она выдохнула, чтобы немного успокоиться, и направилась к стене маленькими шагами, иногда бросая быстрый взгляд голубых огоньков горящих глаз на основание стены, чтобы случайно не уткнуться в картину головой.

Наконец она приблизилась к стене. Кое-как уняв дрожь в руках, она протянула их и аккуратно взялась пальцами за раму с двух сторон. Сейчас, сейчас… Одно движение – и все будет исправлено. Она поднимет голову и посмотрит на это волшебное полотно. Всего пара секунд – и она увидит то, чего никогда и никто в этом мире не видел… Сейчас…

Картина поддалась и потихоньку стала выравниваться. Еще одно небольшое усилие – и все будет готово. Смерть даже перестала дышать. Еще один миллиметр, еще половинка… И вдруг картина выскользнула у нее из рук и с глухим стуком рухнула на пол. Темная гостья как будто угодила в какую-то вязкую субстанцию – время замедлилось, а руки стали реагировать на сигналы ее сознания с таким большим опозданием, будто бы их погрузили в бочку с медом.

Смерть видела, как рама картины трескается, как протыкает острыми краями холст, превращая его в кучу бесполезной ткани, но ничего не могла с этим поделать. Она закрыла глаза и закричала. От этого крика, полного вселенского отчаяния, горечи и ужаса от того, что произошло, она и проснулась.

Первое, что она почувствовала после пробуждения, – это тягучая и пульсирующая боль в голове. Она приложила руку ко лбу и жалобно застонала. Немного придя в себя, Смерть открыла глаза и уставилась на звездное небо, которое огромным куполом раскинулось над ней. Приподнявшись на локте, в нескольких шагах от себя она разглядела пивной бочонок, который, судя по всему, выпал у нее из рук и покатился по камням с тем самым глухим стуком, во сне показавшимся ей звуком падения картины на пол. Собравшись с силами, темная гостья дотянулась до бочонка и постучала по нему костяшками пальцев. Внутри определенно было пусто. Смерть вздохнула и снова опрокинулась на спину.

– Приснился страшный сон? – послышался рядом чей-то вкрадчивый голос.

Темная гостья вздрогнула и тут же приняла сидячее положение, поправив капюшон. Обернувшись, она увидела темный силуэт, который выделялся на фоне звездного неба.

– Да. Мне иногда тоже снятся кошмары. – Она потерла пальцем висок, пытаясь хотя бы немного унять головную боль. – В последнее время они стали сниться чаще обычного.

– Сны неразрывно связаны с реальностью, – произнес силуэт, – и ты прекрасно об этом знаешь.

Смерть повернула голову к незнакомцу. Огоньки ее глаз сверкнули оранжевым цветом, но тут же потускнели и почти угасли.

– Я не люблю наставлений, – сухо произнесла она.

– Я тоже, – неожиданно согласился силуэт. – От них нет никакого толка.

– В таком случае разговор о моей жизни можно считать завершенным.

– Разговор о жизни Смерти? – По голосу было слышно, что его обладатель улыбался.

– А что, если я Смерть, то у меня не может быть жизни?

– Не обижайся. Просто мне показалось забавным это словосочетание. А что касается твоей жизни, то ты сама прекрасно знаешь, что с ней не так.

Незнакомец подошел к пустому бочонку и, поставив на него ногу, покатил его вперед. Бочонок загремел по камням с таким отвратительным звуком, что у Смерти сами собой сжались зубы, а в голове запульсировало еще сильнее.

– Я же сказала, что не люблю наставлений, – тихо произнесла темная гостья.

– Заметь, я не произнес ни слова. Если тебе показалось, что ты слышишь наставление, то в этом виноват вот этот бочонок.

– Я понимаю, на что ты намекаешь, но… Знаешь что?

Ее глаза сверкнули ярко-желтым светом, но длилось это всего несколько мгновений. Они снова потухли и превратились в крошечные светящиеся точки.

– Впрочем, ты прав.

– В чем я прав? – В голосе появились нотки удивления. – Я ничего не говорил.

– Не заставляй меня произносить вслух очевидные вещи, – покачала Смерть головой. – От этого мне не станет легче.

Незнакомец молча присел на землю рядом с ней и посмотрел вверх.