– Я часто смотрю на звезды и думаю о том, как мы от них далеки. Они не ведают разницы между добром и злом. Наверное, они даже и не слышали о таких понятиях. Они смотрят на нас с неба и совершенно нас не понимают, но мы определенно их забавляем, иначе бы они не посылали нам свой свет для того, чтобы лучше разглядеть нас. Когда-нибудь мы наскучим им, и для нас они погаснут навсегда.

Смерть подняла голову и, придерживая капюшон, молча слушала человека, разглядывая звездный небосвод.

– Но я заметил одну интересную вещь, – продолжил он. – Когда люди смотрят на звезды, они как будто становятся немного чище. Они перестают думать о своих бедах и несчастьях, они забывают о планах мести, они избавляются от злобы и отчаяния, от дурных и темных мыслей. Выходит, что тот, кто не ведает ни добра, ни зла, может излучать свет, который делает людей лучше?

Он повернулся к темной гостье и внимательно посмотрел на ее профиль.

– Но стоит только такой звезде встать на одну из сторон, познать добро или зло, как свет тут же погаснет.

– К чему ты это говоришь? – тихим голосом спросила Смерть.

– Как бы это странно ни звучало, но ты всегда делала людей лучше. Помня о тебе, они торопились успеть сделать в своей жизни как можно больше светлого и доброго, и лишь те, кто забывал о тебе и считал себя бессмертным, как правило, не приносили в этот мир ничего хорошего. А потом с тобой что-то произошло: ты слишком близко подпустила к себе людей, ты стала перенимать их привычки и образ жизни, ты стала мыслить так же, как они. Это погубило тебя, а скоро погубит и их самих.

– Я знаю, знаю, – вздохнула она. – Я слишком далеко зашла и теперь не могу даже представить, как из всего этого выбраться. Каждый мой шаг влечет за собой череду событий, в которых я все больше запутываюсь. Я пытаюсь выбраться из всего этого, расставить все по местам, но лишь еще больше запутываюсь.

– Знаешь… – после недолгого молчания заговорил человек, – когда-то у меня была мечта, и я шел к ней напролом, ничего не замечая на своем пути. Я рассказывал о ней всем подряд – кто-то крутил пальцем у виска, а кто-то поддерживал и оказывал помощь. Но однажды я понял, что моя мечта неосуществима. Как оказалось, иногда случается и такое. И в тот момент я почувствовал себя самым несчастным человеком на земле, мне расхотелось жить, а однажды я исчез. Для всех меня просто не стало. Мне было стыдно показываться на глаза людям, которые когда-то поверили в меня. Я скрывался от посторонних глаз очень долго, но как-то раз узнал, что моя мечта не исчезла вместе со мной, а продолжала жить в головах других людей. Мало того, они вовсе не смеялись надо мной, а, наоборот, ждали моего возвращения, чтобы вместе продолжить наш путь к мечте.

– Я знаю, – кивнула Смерть, – меня много раз спрашивали о твоей судьбе, Клиф, но я никому ничего не говорила.

– Спасибо. Это очень благородно с твоей стороны.

– Что ты намерен делать дальше?

Клиф улыбнулся.

– Все эти годы своего отсутствия я потратил на то, чтобы написать новое заклинание, которое поможет мне приблизиться к моей мечте. Оно уже почти готово, и очень скоро я вернусь домой. Наверное, старина Чу уже заждался меня.

– Да, я видела его несколько месяцев назад – он очень по тебе скучает. Но зачем ты все это мне рассказал?

Клиф поднял с земли маленький камешек и подбросил его на ладони.

– Я рассказал тебе это для того, чтобы ты поняла – не существует в этом мире ни одной мечты, которую невозможно было бы исполнить, и ни одной ошибки, которую нельзя было бы исправить. Когда-нибудь Безымянная пустошь зацветет, а ты… – Он посмотрел на темную гостью. – А ты станешь собой. Конечно же, если захочешь.

Смерть вздохнула и опустила голову. Ей вдруг так захотелось обнять этого человека, сказавшего ей слова, которых она не слышала никогда в жизни. Он пожалел ее и, кажется, понял. Он не высказал ни одного упрека в ее адрес, он не посмеялся над ней и не ужаснулся. Он просто поговорил с ней как со своей хорошей знакомой.

– Клиф, у меня так болит голова…

Мужчина положил ладонь ей на плечо и ласково улыбнулся.

– Тебе нужно отдохнуть.

Неожиданно для самой себя темная гостья легла на землю, опустив голову на колени волшебника. Ей вдруг стало легко и спокойно, а когда Клиф провел ладонью по ее голове, она свернулась калачиком и закрыла глаза. Боль отступила, и уже через мгновение она спала глубоким и спокойным сном без сновидений. Впервые за долгие годы.

– Сегодня получился замечательный разговор о разном, – шепнул он и посмотрел на звездное небо, откуда за ним наблюдали миллионы ярких звезд, не ведающих ни добра, ни зла.

Первой проснулась Марта. Поморщившись от неприятного запаха, за ночь наполнившего домик, она встала с лавки и размяла затекшую спину.

– Мрак, когда я умру, поставь мне памятник рядом с Чу и напиши на нем: «Эта девушка спала в одном доме с вурдалаком и не задохнулась».

– Я же говорил, что она невежа, – широко зевая, но не открывая глаз, беззлобно пробубнил Карт.

– Надеюсь, что сегодня – последнее утро, которое начинается с вашего обмена любезностями, – вздохнул Мрак и тоже поднялся на ноги.

– Скорее всего, так и будет, – бросила Марта и, открыв дверь, вышла из дома. – Доброе утро, Чу!

– Не такое уж оно и доброе, – послышался снаружи скрипучий голос чучела. – Я ждал всю ночь, но Клиф так и не появился.

– Да спал ты, а не ждал, – хмыкнул Карт и вышел на воздух вслед за Мраком.

Перед их глазами открылась Безымянная пустошь во всей своей величественной красоте, и сейчас, при свете солнца, они смогли осмотреть ее более внимательно, чем вчера. Впрочем, осматривать было нечего. Со всех сторон их окружала ровная, как лист бумаги, безжизненная каменистая поверхность, и лишь на севере, в легкой утренней дымке, были видны размытые очертания крепостных стен города.

– Это Лёдсбург? – спросил Мрак.

– Да, мой друг. – Карт подошел к парню и похлопал его по плечу. – Это тот самый легендарный холодный город, в котором мы окажемся уже сегодня вечером. Наше путешествие подходит к концу. Скоро ты увидишь… – он посмотрел на Марту, поправлявшую ленточки на чучеле, и продолжил, понизив голос: – Скоро ты увидишь место, в котором с пользой проведешь следующий год, – Училище вурдалаков. Ты рад?

– Не представляешь насколько, – угрюмо произнес Мрак и, бросив еще один взгляд на город, повернулся к девушке: – Марта, давай не будем задерживаться? Собираемся и выдвигаемся.

Быстро позавтракав остатками холодных пирожков, они двинулись в путь, попрощавшись с чучелом и пообещав ему, что если они встретят по дороге Клифа, то обязательно передадут ему, что Ленточный Чу его очень ждет.

Оставшийся путь до Лёдсбурга они преодолели без приключений и без лишних разговоров. Каждый из них был задумчив и сосредоточен. Марта прокручивала в голове план дальнейших действий: как она будет передавать вурдалака Крою, а потом восстановится в школе воинов. Мрак думал о своих родителях, о будущем обучении в училище и о том, как он вообще оказался в этой странной компании. Карт же опасливо озирался по сторонам, пытаясь побороть свой страх перед открытым пространством. Первую половину пути он шел впереди, поторапливая остальных, но после обеда, когда солнце начало нещадно палить и специфический аромат почти мертвого тела стал доставлять путникам физическое неудобство, Мрак попросил его переместиться в арьергард их небольшого отряда. Карт не возражал, но подгонять своих спутников не перестал. По дороге им встретилось несколько человек, направлявшихся из города на юг. Обмениваясь сухими приветствиями, путники шли каждый своей дорогой, не ввязываясь в долгие разговоры. Некоторые косились на вурдалака, удивленно вскидывая брови и не понимая – зачем нежить идет в город, вход в который для него заказан, но лишних вопросов не задавали, так как это совершенно их не касалось.