Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В юности над его страстью к истории часто подшучивали. У изнаночников она была не в цене, никто особо не документировал и не следил за историей мира. Их ученые не могли толком даже ответить на вопрос, когда появилась Изнанка. Но Шейн собирал разрозненные сведения, как другие собирали коллекции бабочек. Сейчас, конечно, никто не смел шутить над его слабостями, ведь им теперь противопоставлялись силы власти и денег.
В Круглом городе терпимо относились к чужим странностям. Население здесь славилось богатством, и многие могли себе позволить выкупать у стиллеров мечты. Когда человек мечтает, он становится совсем другим, его черты меняются и сглаживаются, в его глазах разрастается огонь. Шейн любил мечты. Он знал, что их не должно быть слишком много, поэтому тщательно и скрупулезно выбирал, о чем мечтать. Некоторые мечты он менял, другие всегда оставались при нем. Как, например, мечта увидеть греческие сокровища.
И скоро он получит самую желанную, самую редкую мечту. Если только Лианелла сможет ее достать. Но он отчего-то не сомневался в ее способностях. Если молва о ней докатилась даже до Круглого города, значит, она дорогого стоит. А после того, с каким риском она сюда добралась – Иль регулярно присылал ему отчеты – она и вовсе виделась Шейну жемчужиной.
Фургон он увидел еще издалека. Впрочем, такое сложно не заметить: в ворота ворвалась четверка самых диких лошадей, что доводилось видеть Шейну. А он, как зажиточный хозяин поместья, мог похвастаться богатой конюшней. Каких только лошадей там не было! К слову, вот таких и не было. Эти исчадия ада были чуть ли не вдвое больше самого крупного его жеребца. «Надо будет узнать, где их взяли, и завести себе парочку» – лениво подумал Шейн и отправился навстречу гостям.
Когда он вышел к парадным дверям, конюхи уже собирались уводить лошадей, но он остановил их жестом. Рядом с фургоном Шейн обнаружил довольно внушительную компанию: двух девушек и пятерых мужчин, включая Иля. Вот это радость! Наконец есть повод применить по назначению свое огромное поместье.
Шейн поприветствовал Иля дружеским объятием, поклонился дамам и по очереди пожал руки всем мужчинам. Один из них оказался совсем мальчишкой – наверное, тот самый юный маг, о котором рассказывал Иль. Лианеллу он узнал сразу. Высокая статная девушка с чернильно-черными волосами и глазами цвета стали. Ее красота поразила его. Он отчего-то был убежден, что столь профессиональный стиллер скорее окажется мужеподобной строгой женщиной без страха и упрека, но никак не изящной девушкой с тонкими запястьями и лебединой шеей. Чем дальше, тем лучше складывается день!
После того, как всех представили друг другу, Шейн наконец смог позволить себе вольность разглядеть лошадей и погладить их.
– Разрешите полюбопытствовать, что это за порода? Никогда прежде таких не видел.
Мальчишка-маг в ответ улыбнулся и махнул рукой над лошадьми, пробормотав какое-то заклятье. На месте черных красавцев остались ничем не примечательные кобылки. Шейн не успел изумиться, как мальчишка новым пасом рук вернул коням прежний облик.
– Я показал вам, как они выглядели раньше. Эти лошади находятся под действием ускорителя лошадиных сил. Когда зелье выветрится – кони вновь станут обычными.
– Восхитительно! И кто же его изобрел?
Джарвин зарделся, и за него ответила Лианелла:
– Он сам и изобрел.
– На базе ваших находок, не так ли?
– Как и все в нашем мире, – смиренно согласилась стиллер.
– И все равно это поразительно! Я бы обсудил с вами покупку этого ускорителя, юноша, но, полагаю, вам не помешает для начала отдохнуть с дороги. Прошу в дом.
Вся компания вошла в парадные двери, и гости оторопело застыли на пороге.
– Не смущайтесь, чувствуйте себя как дома, – учтиво предложил хозяин, – мои двери всегда для вас открыты.
Он говорил искренне, но знал, что его слова воспримут как пустую вежливость. Мало кто из людей их круга сможет чувствовать себя в подобном поместье как дома. Они бы с большей легкостью и, вероятно, радостью смогли бы приспособиться к уличной жизни и принять предложение улечься спать на полу, чем заставить себя не воспринимать его дом как памятник той жизни, которой им не достичь. Но он ведь может все изменить, не так ли?
Привычное теплое чувство разлилось по венам. Шейн никогда не упивался своей властью, но вот в такие моменты, когда он знал, что может одним своим решением в корне изменить человеческую жизнь, он в очередной раз благодарил судьбу, что та привела его к богатству и власти. В некоторой мере он был фаталистом, и потому способность менять чужие судьбы виделась ему чудом, она преображала Шейна, делала его жизнь более полной, а его самого – более значимым для мира.
– Господин, – прервал его мысли Иль, – мне нужно распорядиться о подготовке дополнительных комнат? Или предложить нашим гостям поселиться в гостинице?
– Конечно, распорядитесь. Я был бы не прочь, если бы вы, мой дорогой друг, привезли еще больше гостей. Но и такой улов весьма хорош!
Гости затравленно переглянулись, отчего Шейн только звонко рассмеялся.
– Каюсь, у меня своеобразное чувство юмора. Друзья, прошу, не обижайтесь!
Его горячо заверили, что никто и не думал затаить на него обиду. Шейн с удовольствием поверил и развлекал своих гостей беседой, пока Иль руками служащих готовил комнаты. Помощник управился феноменально быстро, и хозяин дома искренне обрадовался, что Иль вернулся из своего путешествия – без него он был как без рук.
Лианелла не единожды порывалась заговорить о работе, но каждый раз Шейн просил ее отложить эту беседу. Теперь же он предложил сперва освежиться и передохнуть с дороги, а потом уже встретиться и все обсудить. Казалось, стиллер хотела поспорить, но промолчала. Гости вежливо поблагодарили хозяина и в сопровождении служащих отправились в свои комнаты.
Шейн назначил общий ужин через два часа, как раз после захода солнца. И, пока гости отдыхали с дороги, отправился в библиотеку. Иль тенью следовал за ним.
– Расскажи мне о ней, – попросил Шейн,
