При всем при том, если она не появится сегодня вечером, им овладеет сводящая с ума пустота.

* * *

Этьен открывает глаза, но сон не отпускает его. Мозг сообщает: «Пора вставать!» – а тело сопротивляется. Хочется немедленно погрузиться в пучину сновидений, пропустить мимо все утра и дни. Грезить. Пробуждение возвращает человека к себе самому, а у него нет на это сил.

Мари-Кастий давно встала. За окном клубится серый зимний свет. Снизу раздаются голоса, это родители и Валентин. Его сын. Господи, как же сильно он любит этого мальчика! Этьен и помыслить не мог, что однажды полюбит кого-то сильнее себя. Пахнет кофе. Гренками. Все смешалось в доме его детства. Он смотрит на циферблат будильника: 11:15. Нужно встать. Умыться, принять душ. Одеться. Мари-Кастий сейчас наверняка рассказывает всем и каждому, что он нуждается в отдыхе, «так что пусть бедняга выспится».

Он думает о Нине. О том, как был потрясен, увидев ее вчера вечером. Она не изменилась. Разве что кожа лица – раньше она была атласной, цвета рисовой пудры или мокрого песка. Она сказала: «Валентин знает…» Но откуда? Сам он проблему ни с кем не обсуждал. Все медицинские документы оставил в кабинете, в ящике стола, запертом на два оборота ключа. Он не пустил болезнь в свой дом. Мари-Кастий захандрит, когда узнает, и Этьен твердо намерен отстраниться от всеобщей суеты. Не желает представлять, какими глазами станут смотреть на него окружающие. Сочувствие и жалость не для Этьена, его дело – искать преступников, он на стороне жертв и на другой никогда не окажется.

Знает только Луиза. Но Луиза молчит. Она всегда умела молчать.

У него третья стадия. «Локально продвинутая». Говоря человеческим языком: метастазы повсюду. Рекомендованы операция, потом первая химия. Шестимесячный протокол, чтобы посмотреть, как поведет себя опухоль. Отступит ли рак под напором противника. Сеанс каждые две недели – амбулаторно. В руку воткнут катетер и будут впрыскивать через него отраву. Во время процедуры можно читать газету… если захочется, смотреть кино или заниматься чем-нибудь еще. «Тем, что вы любите…» Этьен любит плыть против течения, кататься по волнам на доске, играть на гитаре, возить сына в коллеж, подсматривать, как он веселится с друзьями, пить черный кофе у стойки кафе по соседству с комиссариатом, захлебываться адреналином, преследуя злоумышленника, застукать Мари-Кастий за поеданием эскимо (она делает это тайно, чтобы не искушать его), вдыхать запах ее ночного крема, когда она ложится рядом с ним в постель, слушать музыку.

Он не станет лечиться.

Уедет подыхать на берег моря, вместо того чтобы добровольно убивать себя лечением, толку все равно не будет, но жена и сын запомнят не любимое лицо, а номер больничной палаты.

* * *

«Хренов рождественский подарочек!» – шипит она сквозь зубы, глядя на собаку, привязанную к решетке ограды. Трехсантиметровой веревкой. Псина напугана, она стыдится того, что с ней сделали. Давно она сидит тут и пытается не удавиться? Молодая, не больше года, вымокшая до подшерстка, оголодавшая. Метиска – не лучшая – пиренейской овчарки. Нине хочется плакать. Эта бедолага – последняя капля. Сколько еще она выдержит? Сколько придурков дарят себе на Рождество щеночков? Кто подберет их в июле, когда они перестанут быть «малюсенькими лапочками»?! Я.

«Что будешь делать в отпуске?» – «Брошу моего пса. А может, и жену с детьми, если начнут доставать. Жизнь коротка, надо пользоваться…»

А ты, дура несчастная, убираешь чужое дерьмо.

Так, давай тебя отвяжем, отведем в кабинет, вытрем насухо и успокоим. Собака ужасно воняет и дрожит всем телом. Нина осматривает шкуру на предмет шрамов, отметин и паразитов. Насыпает в миску корм, в другую наливает воду. Девочка набрасывается на еду.

Она слышит, что подъехала Симона, и облегченно вздыхает: сегодня утром справиться в одиночку не получится. Симона кладет на стол Нины коробку шоколадных конфет, уточняет: «Это для всех!» – переводит взгляд и спрашивает, округлив от удивления глаза:

– Вот это мило. Откуда он взялся?

– Привязали к воротам – сделали сюрприз, так сказать!

– И куда мы его поместим?

– Правильные вопросы задаете, мадам. Для начала сфотографируем, потом сообщим жандармам.

– В такой час? Да они еще спят.

– Знаю.

– Ты пришла пешком?

– Да.

– Храбрая девочка.

– До вас мне далеко, Симона.

Она не отвечает. Кивает на пса, укрытого одеялком и не спускающего глаз с них обеих. Точь-в-точь обвиняемый в ожидании вердикта присяжных.

– Как мы его наречем? Ноэль? Мария?

Симона гладит новичка.

– У нее шерсть неопределенного цвета, какао-беж-коричневая.

– Значит, будет Корицей, – решает Нина.

Выгуляв всех собак, вычистив отсеки, приласкав и накормив постояльцев, они освобождаются. 15:00. Хорошо, что пришли две волонтерки и помогли с выгулом. Здания старые, и в холодное время года Нина в нарушение всех правил засыпает полы соломой и кладет лишнее одеяло во все корзины и внутрь ниш.

Зимой Симона варит мясную обрезь, которую оставляет для нее мясник. Нина ненавидит запах, исходящий от больших тазов, но эта пища согревает животных и придает им сил. Перед уходом Симона фотографирует Корицу, а Нина размещает портреты в социальных сетях.

Давать подобные объявления абсолютно бессмысленно, но Нина надеется, что кто-нибудь пожалеет Корицу и возьмет к себе. Усыновления подобны розыску пропавших: чем больше времени проходит, тем меньше шансов получить хорошие новости.

Машина приюта исчезла с моего двора. Должно быть, Нина пришла совсем рано, так что я ее не услышала.

Записки нет ни в почтовом ящике, ни в корзине Николя, ни под дверью. Могла бы черкнуть пару фраз: «Пока, увидимся, обнимаю, счастливого Рождества, позаботься о себе, была рада повидать тебя…»

Могла, но не черкнула.

Господи, ну что за ерунда, о чем я только думаю!

Я сочинила короткую заметку для читателей газеты, сообщила, что разыскные мероприятия в Лесном озере свернуты. Рядом с местом, где нашли машину, не обнаружили ни одного тела. Не найдены ни драгоценности, ни оружие. Считается доказанным, что имелась всего одна жертва, находившаяся внутри проржавевшего автомобильного остова.

Добавляю информацию, полученную от одного лакомельского жандарма: останки обнаружили не на пассажирском месте рядом с водителем, а сзади. Самоубийство? Несчастный случай? Убийство? Сейчас мы можем только предполагать… Время покажет.

Прошлой ночью мне приснилась Клотильда Марэ. Она сидела на моей кровати. Кошмар. Я очнулась вся в липком поту и, кажется, кричала во сне.