– Мам, я сегодня не приду. Завтра. Я у Ксюши на ночь останусь.

Мама выдохнула громко и негодующе:

– Ди-има!

Вполне предсказуемо. А ведь могла бы реагировать не столь бурно: ему ж не двенадцать, девятнадцать. Двадцать скоро.

– Не волнуйся, всё нормально будет, – заверил он её и сразу оборвал разговор: – Всё, мам, пока.

А спустя пять минут позвонил отец. Дима этого почти ждал, легко предположил, от кого вызов и не проигнорировал, ответил.

Отец спросил, без приветствий, без вступлений, без назиданий:

– Ты точно у Ксюши?

– Точно. Хочешь, телефон ей дам? Она сама тебе подтвердит.

– Да нет, не надо, – отказался отец. – Верю. – Напоследок всё-таки ввернул: – Осторожней там. – И отключился первым.

Дима отложил телефон, развернулся к Ксюше. Та смотрела вопросительно и недоумённо, наверняка хотела узнать, почему его ответы такие странные, пыталась угадать вопросы. И, конечно, не удержалась, заговорила:

– А твой папа, он…

Дима рывком подтянул её вплотную, заткнул – поцелуем. Уронил на подушки, подмял под себя. Она моментально сдалась, откликнулась охотно, обхватила руками шею, пальцами одной вцепилась в волосы, другой – в спину, впилась ногтями, убеждая, что происходящее – не выдумка, не заоблачная мечта, не созданная самим же глупая иллюзия, а самая настоящая реальность.

На занятия по английскому Дима Решетников опять не пришёл, и его девушка кстати тоже. Но ожидать другого было бы даже странно. И вся ответственность за это безусловно лежала на Алёне. Тут даже без оправданий. И вообще, следовало заранее предугадать и решить, лишний раз не убеждаясь в очевидном.

Проведя следующую пару, Алёна сразу же направилась к зав кафедрой, застала ту в кабинете, без пространных вступлений перешла к главному.

– Анна Аркадьевна из отпуска уже вышла, – напомнила и тут же спросила: – Когда она заберёт у меня айтишников?

Зав кафедрой внимательно глянула, тихонько вздохнула и поинтересовалась доверительно:

– А может, уж дотянете до конца семестра?

– Нет, – возразила Алёна и опять напомнила, чуть виновато: – Вы же сами говорили, надо продержаться лишь пару месяцев. И так прошло уже больше.

– Ну, вы ведь понимаете, уменьшится нагрузка, зарплата тоже уменьшится, – по-прежнему доверительно провещала зав кафедрой.

– Вот это как раз не проблема, – заверила Алёна, придумала на ходу, точнее, пересказала прошлогоднюю историю: – Соседи родителей попросили их дочь-одиннадцатиклассницу перед ЕГЭ основательно поднатаскать. Ей балл высокий нужен, а с прежним репетитором проблема какая-то. И оплату предлагают неплохую. Получается, даже больше заработаю, чем с этой нагрузкой выйдет.

– Понятно, – зав кафедрой кивнула. – И-и-и хорошо! Завтра прямо с утра обрадую Анну Аркадьевну. Она как раз к первой паре придёт.

– Спасибо.

Может, конечно, и не самый достойный выход – сбегать от проблемы, когда сама в ней виновата. Но какое ещё тут придумать решение? Встретиться, поговорить, объясниться. Да глупости! Когда самое лучшее – не мозолить глаза, полностью исключить общение.

А может, вообще, уволиться? Раз не выдержала, в дурацком инфантильном порыве нарушила самой же установленные правила, которых всегда строго придерживалась, которые составляли часть её профессиональной сущности. В городе есть и другие вузы, есть языковые курсы и школы и просто школы. Совсем без работы Алёна не останется.

Хотя жалко, конечно. Здесь уже по-родному знакомо и совсем неплохо, даже коллектив на кафедре – вполне. И, наверное, не стоит торопиться с такими глобальными переменами. А вот если по мелочи, то неплохо было бы у Нины Викторовны духи поменять, чтобы аромат понежнее и полегче, или избавить её от привычки поливать себя парфюмом в убойной концентрации. Вся преподавательская переполнена густым и сладким до приторности запахом, аж голова начинает кружиться. Поскорее бы она на пару ушла, и тогда можно будет приоткрыть окно и проветрить.

В дверь постучали, решительно и твёрдо, предупредили, что входят, не задерживаясь. Алёна отвела взгляд от экрана ноутбука, вскинулась. Ну да, не смогла она отреагировать абсолютно невозмутимо и спокойно, глаза недоверчиво распахнулись, и выражение на лице возникло, скорее всего, весьма удивлённое.

Лиля! Сделала несколько шагов, остановилась, глядя на Алёну.

– Я к… – замялась, видимо, выбирая между обращениями, свойским и официальным, но всё-таки закончила: – тебе. Можешь выйти?

Алёна дёрнула плечом.

– Хорошо.

Поднялась с места, направилась в сторону посетительницы, вместе вышли в коридор. Но Лилю опять не устроило.

– Можно и не здесь? – сдержанно заявила она. – Лучше на улице.

– Да можно, – тихонько хмыкнув, согласилась Алёна. – Сейчас только пальто захвачу.

Хотя всё это уже начинало походить на забитую стрелку. Кстати, очень даже вероятно, Лиля из таких и была – не слишком обласканных жизнью дворовых девчонок, способных устроить драку из-за чего угодно, особенно из-за парня. Недаром она и в Глеба вцепилась отработанной бульдожьей хваткой, не желая уступать никакой другой присмотренное тёплое местечко. Где уж против неё вполне благополучной домашней девочке Алёне даже со всеми её закидонами? Тут как раз горячность не поможет, тут надо оставаться расчётливо хладнокровной и целеустремлённой.

От здания далеко отходить не стали, ну и за угол на задний двор не пошли – и на том спасибо. Остановились на одной из дорожек, ведущих от корпуса к корпусу. Лиля молчала, поджав губы, буравила взглядом, наверное, ждала, когда Алёна начнёт спрашивать «Что случилось? Зачем ты меня позвала? Чего хотела?», или давила напряжённой паузой. Алёна тоже молчала.

Подобные театральные эффекты на неё не очень-то действовали, сказать ей нечего, а спрашивать – нет смысла. Она и так понимает, для чего Лиля явилась. Не первый раз между ними словесные разборки, но Алёна-то была уверена, что те остались далеко в прошлом. Ошибалась. В последнее время она то и дело ошибается.

Лиля всё-таки не выдержала первой, на мгновение сжала губы ещё плотнее, так что они сморщились, образовали забавный выпяченный клювик, как у юных красоток на селфи, потом выдохнула с напором:

– Что? Трудно было удержаться? Раз подвернулась такая возможность. Один не достался, так другого решила забрать? Рассчитала, как ударить меня побольнее? И ничего, что он совсем ещё мальчишка? Что ты ему жизнь испортишь? Оно того стоит? Отомстила? И довольна теперь?

– Да вы все с ума посходили? – откликнулась Алёна. – Со своей местью. Если вы сами о подобном думает, это вовсе не значит, что и я такая. Да мне и даром не сдались твои мужчины. Ни муж, ни сын.