Судьба некоторых её чинов достойна отдельной книги, но мы остановимся лишь на нескольких из них.

Так, в первый Кубанский («Ледяной») поход под предводительством генерала Лавра Георгиевича Корнилова отправились братья, лейтенанты флота Сергей Яковлевич и Борис Яковлевич Ильвовы. С ними участвовал в походе и старший лейтенант Анатолий Владимирович Басов, погибший в знаменитом бою под Лежанкой 21 февраля 1918 года. Как известно, тот бой под Лежанкой стал для Добровольческой армии первым боевым экзаменом.

Позже братья Ильвовы оказались на Восточном фронте адмирала Колчака. На юго-восток России, на создаваемую Каспийскую флотилию, в составе отряда капитана 2-го ранга Пышнова, отправились «первопоходники» старшие лейтенанты Борис Михайлович Елачич и Николай Владимирович Потолов.

Судьба Елачича весьма примечательна. Первоначально он выехал в Персию. Спасаясь от преследований большевиков за отказ служить у них, в 1918 году он пересек границу. Побыв на чужбине какое-то время, он посчитал, что в годы тягот и революционной смуты русский морской офицер не должен оставаться в стороне от разворачивающихся в Отечестве событий. Возвратившись в Россию в 1919 году, Борис Михайлович Елачич отправился под видом беженца в Сибирь, где в Омске явился к морскому начальству и выразил желание поступить на военную службу. Морских офицерских вакансий было много, однако хорошо образованные офицеры с боевым опытом ценились еще больше. Некоторое время Борис Михайлович провел в сухопутных строевых частях, где за отличия был произведен в чин капитана 2-го ранга, а по мере изменения обстановки на Восточном фронте занял должность начальника штаба есаула Кайгородова — командующего повстанческими Алтайскими отрядами.

Предыстория этих отрядов, сведенных в Алтайский Туземный дивизион, такова. С согласия и «благословения» Каракорум-Алтайской окружной управы, в 1919 году колчаковские офицеры приступили к формированию новой части, состоящей из представителей коренных народностей Алтая.

Алтайцы призывались к комплектованию Туземного дивизиона, за что им обещался перевод в казачье сословие со всеми вытекающими отсюда преимуществами и привилегиями.

Дивизион формировался в Бийске русскими кадровыми офицерами под общим командованием и личным участием есаула Кайгородова.

За успешное создание Алтайского Туземного дивизиона есаул получил личную благодарность от Верховного Правителя России адмирала Колчака, и даже одна сотня «дикого» дивизиона весной 1919 года была направлена в Омск, в распоряжение Ставки Верховного.

В повседневности Туземный дивизион использовался для подавления крестьянских восстаний в Бийском уезде и Каракорум-Алтайском округе.

Во второй половине 1919 года, под напором беспрерывных нападений красных партизанских отрядов и продвигавшихся за ними регулярных частей Красной армии, дивизион в составе других частей отступил в направлении Монголии. Елачич вместе со своим командиром и немногочисленными уцелевшими чинами дивизиона в количестве 130 шашек, отступив из Чибита, пересекли границу с Монголией и там сложили оружие.

Оставшиеся части белых в приграничных районах: Катунский полк, Прожекторная рота, эвакуированная из Бийска, Георгиевский эскадрон и только что созданный Кайгородовым Чуйский полк отошли на Катунь.

Алтайцы, частью вернувшиеся, а частью рассеявшиеся в приграничье, постепенно собирались в новые отряды, разнообразные по своему составу и численности. Для придания системности их действиям на совещании уцелевших офицеров Туземного дивизиона был выбран командующий, которым стал капитан Сатунин, а штабную работу, в сочетании со многими другими обязанностями стал исполнять Елачич.

До начала 1921 года морской офицер Борис Михайлович Елачич фактически командовал всеми белыми партизанскими отрядами на Алтае, получив очередной чин капитана 1-го ранга после гибели их командира капитана Сатунина.

В 1921 году, сознавая невозможность продолжения эффективной партизанской войны против многочисленной группировки советских войск в регионе, Борис Михайлович властью командира распустил остатки повстанческих боевых групп и перебрался в Китай, где проживал некоторое время в Харбине. Там же он и погиб в самом начале 1930-х годов, согласно хроникам происшествий харбинских газет, «при невыясненных обстоятельствах».

Что же касается до его боевого товарища, Николая Владимировича Потолова, то после эвакуации из гавани Посьета в 1922 году в дальнейшем он проживал в Японии. Затем на некоторое время перебрался в Шанхай, где нес бремя воинской службы в британском королевском флоте, на офицерской должности таможенной канонерской лодки флота Его Величества, а выйдя в отставку, ненадолго перебрался в Ревель, откуда при первой оказии поспешил уехать во Францию. Там он и скончался в 1935 году.

Стоит сказать еще несколько слов и о морской роте, как самостоятельном подразделении в рядах сухопутных войск Восточного фронта. Основание этой воинской части было положено приказом № 38 от 21 июня 1918 года адмирала Колчака.

Схема управления ротой была такова: во главе Отряда речных судов стоял начальник со штабом; в подчинении начальнику отряда находились посыльное судно «Сретенск», дивизион сторожевых судов и Отдельная морская рота.

Заведующий речными операциями разработал штаты Отряда речных судов белых войск и представил их на утверждение командующего войсками в полосе отчуждения КВЖД генерала от кавалерии Плешкова, заменившего в начале июля 1918 года тогда еще вице-адмирала Колчака.

Цель создания воинской части из моряков заключалась в борьбе с большевистской речной флотилией в бассейне реки Амур и захват ее базы в Хабаровске.

Флотилия большевиков состояла из двух бронированных канонерок и трех небронированных Амурской речной флотилии под командованием бывшего капитана 1-го ранга Императорского флота Олигви, перешедшего на службу к красным.

12 июня 1918 года белое командование приступило к формированию части, состоявшей из моряков, для использования в сухопутных операциях и получившей наименование Отдельной морской роты.

Рота эта формировалась по традиционным штатам пешей сотни: один ротный командир, четыре взводных, 12 отделенных, фельдфебелей и 160 рядовых.

На службу в роту поступили добровольцы на общих основаниях для всех лиц, поступающих в российские войска в полосе отчуждения КВЖД.

При поступлении в Отдельную морскую роту добровольцы давали подписку, своего рода присягу на верность. На службу принимались офицеры флота и армии, специалисты морского или речного дела или те, кто был просто знаком с этим делом, а также все желающие продолжать службу во флоте и в будущем.

Учитывая характер первой боевой задачи — захват у большевиков одной канонерки внезапным налетом с малых судов, так как никаких других плавучих средств на Сунгари в распоряжении Штаба белых войск не было, — формирование роты шло при соблюдении тщательной секретности.

Необходимость соблюдения условий конфиденциальности, разумеется, замедляло темпы формирования роты, однако слухи о существовании этого таинственного морского отряда каким-то образом просочились в местную прессу.